Воспоминания уцелевшего из арьергарда Великой армии

Дорога из Смоленска в Москву пролегает через обширные равнины, иногда встречались небольшие возвышенности. Возле Дорогобужа и Вязьмы есть и леса. Страна густо заселена, поля ухожены, деревни, как это обычно бывает на всей территории России, построены из дерева. В городах дома каменные, в них много церквей и колоколен, иногда нам попадались очень красивые усадьбы, в частности, их очень много в окрестностях Москвы. Путешественник, даже не посмотрев на карту, легко поймет, что он уже за пределами Польши. Евреи исчезли, а русские мужики, хотя и столь же далекие от цивилизации и свободы как и польские крестьяне, более ни в чем на них не похожи. Русские —   высокого роста и крепкого телосложения, поляки маленькие и жалкие. Последние стали более грубыми, хотя раньше были просто дикими. Если бы это была обычная война, мы бы могли иметь от России некоторые ресурсы, но в данном случае, русская армию, согласно своему плану сжигала и разрушала все на своем пути. Со своей стороны мы окончательно завершали эти разрушения. Мы никак не могли добраться до неприятельской пехоты. Нашему авангарду оставалось только биться с их легкой кавалерией, которая оказывала сопротивление ровно столько времени, сколько нужно было основным частям, чтобы спокойно отступить.

Король Неаполя отличался от других как активностью, так и храбростью —   всегда во главе своего корпуса, он лично направлял огонь своих легких войск и стрелков, в своем своеобразном головном уборе, украшенным плюмажем, отличающим его от солдат и привлекающим внимание противника[43]. Император, ожидавший каждый день, что русские остановятся и дадут бой, позволил себе быть так настроенным на взятие Москвы, что просто не думал об усталости своей армии, и не осознавал, что он уже утратил с ней свою связь. 25-го генштаб был в Дорогобуже, 26-го и 27-го —   в Славково, 28-го около Семлево, 29-го —   в одном лье от Вязьмы, 30-го —   в Вязьме, 31-го —   в Величево[44], и 1-го сентября —   в Гжатске[45], в тридцати восьми лье от Москвы. Мы не могли удержаться от чувства сожаления, будучи свидетелями уничтожения пожаром маленького городка Вязьма. Проходя по этому городу, Император наткнулся на группу из нескольких солдат, которые грабили склад спиртных напитков —   он был подожжен, и это зрелище настолько разозлило его, что он кинулся на расхитителей не просто с упреками, но и с хлыстом в руке.

Невозможность догнать русскую армию и созерцание того опустошения, которое она оставила на его пути, таким образом, сорвавшее его планы, сделали Наполеона крайне раздражительным, а окружавших его —   жертвами его плохого настроения. И когда, прибыв в Гжатск, он узнал, что противник остановился, чтобы вступить в бой, не было более радостной для него новости, чем эта.

Новым командующим русской армии вместо генерала Барклая стал генерал Кутузов. Император Александр возлагал все надежды на этого нового генерала, а армия и народ тоже разделяли его уверенность. Чтобы оправдать их чаяния, Кутузов решил рискнуть и дать генеральное сражение. К этому можно добавить, что наша близость к Москве немало способствовала принятию этого решения. В июле император Александр посетил этот город. Его встретили восторженно. Дворяне и купцы единодушно пожертвовали крупные суммы денег в пользу армии, а взамен обрели уверенность в том, что противник никогда не войдет в Москву. И все это вместе взятое укрепило мысль русского генерала попытаться дать бой, прежде чем отказаться от города. В качестве места сражения он выбрал позицию Бородино, находившимся в пяти лье от Можайска и в двадцати пяти из Москвы.

Получив эту информацию, Император ознакомил с ней генералов, для этого ему потребовалось пробыть в Гжатске три дня. 4-го армия снова двинулась в сторону вражеских аванпостов, так что 5-го мы были уже на месте.

Армия генерала Кутузова насчитывала 100 000 пехоты и 30 000 кавалерии. В это соединение входили две русские армии и присланное из Москвы ополчение.

Река Колоча прикрывала его правый фланг, который занимал территорию до самой Москвы-реки, и там стояло множество пушечных батарей. Его центр помещался за оврагом, и был защищен тремя мощными редутами. Левый фланг располагался перед лесом, простиравшимся вдоль старой Московской дороги, и тоже был защищен редутом. И, наконец, еще один редут, построенный в 1200-х туазах перед центром, являлся своеобразным форпостом в силу занимаемой им позиции.

Первым приказом Императора был штурм и захват этого редута. Утром 5-го сентября генерал Компан с 1-м корпусом после троекратного взятия и троекратной утери захватил и удержал этот редут[46]. Затем подошла наша армия и лагерем расположились непосредственно перед неприятельскими позициями. Император приказал поставить свои палатки на возвышенности около дороги, на околице села Валуево, а Императорская Гвардия разбила свои палатки вокруг, выстроив их в каре.