Воспоминания уцелевшего из арьергарда Великой армии

Но перед самым отбытием маршал решил, что мы должны остаться с ним в арьергарде. Это было последнее и суровое испытание нашего мужества и преданности, которое нам предстояло выдержать. В последнее время уцелевших солдат 3-го корпуса согревала мысль, что их задача полностью выполнена —   они дошли до Немана, и хотя уже не были способны воевать, получили приказ оставаться в Ковно, чтобы попытаться его защитить или, точнее говоря, чтобы быть с честью погребенными в его руинах. К чести офицеров и солдат, нужно отметить, что они беспрекословно повиновались приказу, без ропота и жалоб, и никто не покинул ряды в этот критический момент. Я же искренне восхищался героическим упорством маршала Нея, и поздравлял себя с тем, что я снова участник его второй и последней попытки. Затем мы разошлись по нашим квартирам, ожидая новые приказы и готовые к любой чрезвычайной ситуации.

Глава IX. От Ковно до Вислы

Положение дел в Ковно. — Оборона города. — Переход через Неман. — Последняя атака русских по ту сторону реки. — Хладнокровие маршала Нея. — Марш на Кенигсберг. — Размещение армии на Висле. — Прибытие 3-го корпуса в Мариенбург.

В Ковно, как и в Вильно, множество складов и лавок. И совершенно ясно, что управления раздачей пайков не было. Солдатам, однако, не свойственно среди изобилия умирать от голода. Самые крупные лавки были разгромлены, и этот новый вид беспорядка принес новые горести. Множество солдат напились до бесчувствия, затем заснули на морозе и замерзли насмерть. Этот алкоголь был тем более опасен, что, не думая о последствиях, солдаты пили его в больших количествах так же, как и менее крепкие напитки. Бочки разбивались, и водка текла по мостовой. Другие уносили печенье, галеты, и мешки с мукой. Двери платяных лавок тоже взламывались, их содержимое выбрасывалось, каждый солдат брал, что под руку попадется, и одевал на себя прямо в центре улицы. Большинство, однако, проходило Ковно без остановки, думая только как благополучно сбежать. Эти люди давно уже имели привычку механически идти за передними, и их, рискующих погибнуть в давке, можно было увидеть на мосту, в то время как они могли бы безопасно перейти Неман по льду.

Маршал Ней продолжал защищать Ковно, не только для того, чтобы дать время всем этим несчастным спокойно уйти от противника, но и чтобы прикрыть отступление короля Неаполя, который накануне вечером через Гумбиннен отправился в Кенигсберг. Наспех возведенные земляные укрепления у Вильненских ворот он считал достаточным препятствием, способным целый день сдерживать продвижение противника. Утром арьергард вновь вошел в город. Две пушки и несколько рот баварской пехоты разместили на валах —   и эта горстка теперь была готова встретить противника. Отдав все распоряжения, маршал Ней удалился в свою комнату, чтобы немного отдохнуть. Едва он нас покинул, как начался обстрел. Первый залп русской артиллерии смел одно из наших орудий, пехота обратились в бегство, и артиллерия тоже была готова поступить так же. Ничто не мешало казакам войти в город, как вдруг появился маршал. Мы почти совсем потеряли голову пока его не было —   его присутствие все восстановило. Он взял ружье, войска вернулись на свои позиции и продолжили бой —   и сражались до ночи, а отступление продолжалось.

Таким образом, последний успех, которым мы могли гордиться, был обязан личной храбрости маршала Нея, который считал главным —   во что бы то ни стало сохранить свои позиции, и не брезговал принять в этом участие как обычный рядовой солдат.

Когда впоследствии я узнал, какой опасности мы подвергались, я глубоко сожалел, что меня не было рядом с маршалом в той битве, поскольку моим долгом было оставаться с моим полком. 18-й полк и наш в этот день побывали в еврейском квартале и раздобыли там провизии и много водки. Этот вид изобилия таил в себе опасность, поскольку после столь долгого воздержания, любой его избыток может оказаться фатальным. И все же, несмотря на советы полковника Пеллепорта и мои собственные, несколько человек перепились и не могли продолжать с нами путь. Офицеры нашли в Ковно свои portmanteau[80], но вывезти их все возможности не было, поэтому каждый из них взял только самое необходимое, а остальное бросил. Они были очень счастливы, поскольку ради спасения жизни ничего не жалко.