Восстание

Ночью он напился в хлам, устроил погром в гостиной и в своей спальне, вспоминая все события, связанные с Никой. Слуги как мыши прятались по углам, удивлённо глядя на князя в таком странном состоянии, когда он бил посуду, бросал в камин сломанную мебель и картины, бился головой о стены. Все боялись, чтобы только не началось пожара. В итоге, выпив ещё две бутылки креплёного вина, Стайген просто упал на диван с порванной обшивкой и уснул, не выпуская из рук бутылку с остатками спиртного.

Наутро, превозмогая головную боль, он направился в королевский дворец. Экстренное собрание совета было созвано в тот же день. Лорд Фэртон ан Деметер, который находился за городом, в спешке вернулся обратно и первым отыскал наследника в канцелярии. Увидев убитое состояние князя, советник покачал головой.

– Плохие новости, насколько я понимаю? Что случилось, Стайген? – как можно спокойнее спросил он, относясь к ан Эриксу младшему, как к родному сыну, который просто запутался.

Стайген поднял мутный взгляд на Фэртона.

– Вы правы, лорд ан Деметер. Новости ужасны. Но я хочу, чтобы вы знали: всё, что я делал, было во благо Арниана.

– Я верю. Все уже собрались. Мы выслушаем тебя, – покачал головой Фэртон, который ни разу не видел Стайгена таким. Видимо, новости действительно плохи.

Когда Стайген подробно рассказал о случившемся, в зале совета воцарилась тишина. Никто не мог подобрать слов, чтобы прокомментировать ужасную трагедию, что произошла в долине Орнела. Советники не знали о пророчестве, как и о том, что именно супруга князя могла вызвать извержение вулкана. Но то, что наследник решил своевольничать, было понятно и так.

Стайген стоял, опустив голову. Он прекрасно понимал, что именно его гордыня сгубила столько человеческих жизней. Если бы он поступил так, как велел совет в послании, всё могло бы сложиться иначе. Он признался, что игнорировал их письма, и теперь ждал ответную реакцию. Но лорды молчали, на их лицах выражались недоразумение и боль, и это было для Стайгена худшим наказанием.

– Я готов взять на себя ответственность за случившееся. Во всём виноват только я, и мне нет оправдания. У моих солдат остались в Арниане жёны и дети. Я отдам своё состояние, чтобы хоть как-то сгладить вину. – Стайген замолчал, выдержал паузу перед тем, как произнести то, что решил для себя пару дней назад: – Я отказываюсь от трона! Я недостоин носить корону короля Арниана! Не могу принять титул и власть.

Лорды совета, недоумевая, переглядывались, не зная, что ответить. Фэртон ан Деметер поднялся с места, сжал кулаки, сверкнул тёмными глазами.

– Покойный Хальдремон Первый перевернулся в гробу от твоих слов, Стайген ан Эрикс! Мало того, что мы остались без армии и столь необходимой нам провинции, так теперь ты хочешь оставить нас без будущего правителя?! В Арниане вот-вот начнётся кризис, а вслед за ним и беспорядки! Неизвестно, чем всё может закончиться! Кто будет управлять объединённым королевством? – прогремел на весь зал его недовольный голос. – Не забывай, что у нас ещё есть Крайгор, Эр-Плант и Шеронн!

– Я передаю свои полномочия совету, то есть всем вам. Будете принимать решения большинством голосов, – хрипло проговорил Стайген. – Потом вы выберете, кого посадить на трон. В королевстве достаточно достойных дворян. Но не я. Я слишком много сделал не так… и не только в Орнеле.

– Нам нужно обсудить всё. Мы сообщим тебе наше решение. Можешь идти, тебя позовут, – ответил Фэртон, пытаясь успокоиться.

Стайген склонил голову, затем вышел в дворцовый парк. Там ничего не поменялось с того момента, как состоялся его разговор с Рианом Райном. Разве что снег растаял окончательно. Но зато изменился он сам.

Ему совершенно не нужна была эта власть, если рядом не было ЕЁ. Нужна только та, ради кого он хотел жить дальше.

Да он любил её с первого взгляда! С того самого момента, как увидел. Даже в ту ночь, когда оставил Нику в тюрьме, думал лишь о ней, после чего и принял решение забрать к себе и никому не отдавать. Он ещё тогда утонул в омуте ярко-зелёных глаз. Почему он вообще противился своим чувствам?! Не мог признаться сам себе, что просто не может жить без этой удивительной женщины? Почему не сказал ещё тогда, когда делал ей предложение, что это вовсе не политический ход? Что он просто не хотел с ней расставаться?!

Он был готов её убить, а она просто заявила, что любит его!

И он не смог её прикончить, не посмел этого сделать.

Стайгену было абсолютно всё равно, кто она такая: дочь урсулийской дворянки, нищенка или королева. Это просто Ника. Его жена. И весь смысл прожитой им жизни, который он так долго искал. Но она не сможет простить. Она твёрдо заявила, что не желает его больше видеть никогда.

Он совсем не разбирался в женской психологии, ведь раньше его не волновали чувства любовниц. До Ники все женщины предназначались лишь для удовлетворения мужских потребностей. С ней единственной он стремился к тому, чтобы ей было хорошо. Они созданы друг для друга! Почему он не понял этого раньше?

А она всегда считала его врагом!

О, Тоарр, как же тяжело!!!