Восстание Болотникова 1606–1607

Таким образом, в обоих случаях перед нами сознательное редактирование текста, мотивированное и точно оговоренное Татищевым. Совершенно иной характер имеет отношение Татищева к тексту Уложения 9 марта 1607 г. Ни в подстрочных примечаниях, представляющих по сути дела детальный комментарий к закону, ни в итоговом «Нотабене», где Татищев дает общую оценку Уложения 9 марта 1607 г., Татищев не делает ни одного намека на какие-либо изменения, сделанные им в тексте закона (хотя и отмечает свое несогласие с отдельными положениями Уложения 9 марта 1607 г.). Общая же чрезвычайно высокая оценка Татищевым Уложения 9 марта 1607 г., которое, по Татищеву, «конечно более в себе разума и справедливости заключает, нежели в сочиненном Печатном»[1609], исключает возможность проведения Татищевым в тексте этого закона редакционной правки, подобной той, какая им была произведена над текстом статьи 6 Судебника 1550 г.

Таким образом, ни «открытие» Милюкова, ни предположение Ключевского не имеют под собой объективной основы ни в тексте Уложения 9 марта 1607 г., ни в Татищевских примечаниях к нему.

Историография вопроса об Уложении 9 марта 1607 г. на протяжении всего XIX в. — от Карамзина до Платонова — идет (за отдельными исключениями, вроде Костомарова) под знаком более или менее скептического отношения к этому памятнику как историческому источнику. Лишь в советской историографии, в работах С. Б. Веселовского[1610], Б. Д. Грекова[1611], Н. С. Чаева[1612], вопрос о достоверности Уложения 9 марта 1607 г. подвергся коренному пересмотру и получил обоснованное решение в положительном смысле.

Еще более определенно решает вопрос об исторической достоверности Уложения 9 марта 1607 г. Б. Д. Греков в книге «Крестьяне на Руси», подчеркивая, что «уложение Шуйского для нас имеет огромное познавательное значение»[1613].

Публикуемый список Уложения 9 марта 1607 г. подкрепляет и усиливает позиции советских исследователей по утверждению значения Уложения 9 марта 1607 г. как одного из важнейших источников для истории русского крестьянства.

* * *

Рукопись, из которой извлечен публикуемый нами список Уложения 9 марта 1607 г., впервые была указана Н. Поповым в его сочинении «В. Н. Татищев и его время». Попов же в приложении к своей книге опубликовал часть примечаний Татищева к тексту дополнительных статей к Судебнику[1614].

В настоящее время рукопись хранится в Центральном Государственном архиве Древних актов, под шифром: Гос. Древлехранилище. 5-й от., рубр. I, № 5. Рукопись имеет 62 листа. Заглавие на обложке — «Списки с указов с 1605 по 1622» — совершенно не соответствует содержанию. На листах 1–18 идет текст подготовленных Татищевым дополнительных указов к Судебнику 1550 г. с примечаниями; текст начинается на листе 1 с полуфразы примечания к § 104; листы 1–8 писаны рукою переписчика и кончаются § 137; листы 9–18 написаны рукою Татищева с поправками и помарками и дают текст с половины примечания к § 160, кончая Уложением 1607 г. и общим заключением Татищева. Текст статей Судебника и указов писан более крупно, текст примечаний — мелким почерком. Редакция примечаний отличается от печатной редакции. На листах 19 и 19 об. рукою Татищева черновой набросок статьи: «О беглых крестьянех ко изъяснению». На листах 20–62 рукою переписчика: «Реестр указом, касающимся до сенатской должности», и далее идет текст самых указов[1615].

Уложение 9 марта 1607 г. занимает в рукописи листы 16–18 и разбито на четыре параграфа: 176–179, причем введение к Уложению составляет § 176; § 177 включает в себя текст Уложения, кончая словами: «…государь его сведом, где он живет»; § 178 начинается со слов: «А побежит женка»; § 179 составляет заключительную часть текста Уложения, со слов: «А которые после сего уложения крестьяне». Уложение печатается нами без разделения на параграфы, а примечания Татищева, которые в рукописи даны к каждому параграфу, сгруппированы позади текста.

1607 г. марта 9. —

Соборное уложение царя Василия Шуйского о крестьянах и холопах

Лета 7115-го[1616] марта в 9 день государь царь и великий князь Василий Ивановичь всеа Руси с отцом своим Иермогеном патриархом со всем освясченным собором к с своим царским сигклитом, слушав доклада Поместной избы бояр и диаков, что де переходом крестьян[1617] причинялись великиа кромолы, ябеды и насилия немоечным от сильных, чего де при царе Иване[1618] Василиевиче не было, потому что крестьяне выход имели волный; а царь Федор Ивановичь, по наговору Бориса Годунова, не слушая советов старейших бояр, выход крестьяном заказал и у кого колико тогда крестьян где было книги учинил, а и после от того началися многие вражды, кромолы и тяжи [суды].[1619] Царь Борис Федоровичь, видя в народе волнение велие, те книги отставил и переход крестьяном дал, да не совсем, что судии не знали, како по тому суды вершити. в И ныне чинятся в том великие разпри и насилиа, многим разорения, и убивства смертные, и многие разбои, и по путем граблениа содеяшася и содеваются.