Восстание Болотникова 1606–1607

Борьба между крестьянами и феодалами в вотчине Антониева-Сийского монастыря не прекратилась и с разгромом восстания Болотникова. Так, мы узнаем, что в 1609 г. монастырь организовал нечто вроде карательной экспедиции против непокорных крестьян: старец Феодосий с монастырскими слугами убили крестьянина Никиту Крюкова, «а живота его статки (т. е. имущество. — И. С.) в монастырь взяли все»[121]; другой монастырский старец, Роман, приезжал «со многими людьми, и у них, крестьян, из изб двери выставливали и печи ломали»[122]. Характерно при этом, что старца Романа сопровождал «Архангельского города стрелец Первушка Кустов»[123]. С другой стороны, и борьба крестьян против монастыря продолжала сохранять самые острые формы, вплоть до того, что в 1610–1611 гг. «тех отменных деревень крестьяне своим воровством игумена з братьею слушать не учали, и двух старцов убили до смерти, и служек побивали и монастырскую казну грабили, и с пашень монастырских хлеб и сено свозили сильно»[124].

Но если борьба крестьян Антониева-Сийского монастыря продолжалась после восстания Болотникова, то начало ее следует отнести ко времени задолго до 1607 г., когда источники рисуют ее уже в полном разгаре. Начало этой борьбы, как и в Иосифо-Волоколамском монастыре, — 90-е годы XVI в., когда новый игумен Антониева-Сийского монастыря Иона (1597–1634 гг.), главный герой изложенной эпопеи, повел свое наступление на землю, труд и имущество крестьян.

Борьба между крестьянами и феодалами в Русском государстве в конце XVI в., с которой мы познакомились на примере двух монастырских вотчин, вполне подтверждает правильность общей характеристики обстановки в Русском государстве после уничтожения права крестьянского выхода, данной во введении к Уложению 9 марта 1607 г.

90-е годы XVI в., действительно, знаменуют собой «в народе волнение велие», причем характер этого «волнения» и причины, его вызывавшие, определялись ростом феодального гнета в течение всей второй половины XVI в., что привело к резкому обострению классовых противоречий между основными классами Русского государства — крестьянами и феодальными землевладельцами.

Таким образом, корни борьбы, потрясавшей русское общество в 90-х годах XVI в., крылись в самых основах экономики и социального строя Русского государства, что придавало борьбе между крестьянами и феодалами особенно острый и глубокий характер.

Что касается тенденций, определявших направление развития борьбы классов в Русском государстве конца XVI в., то они выступали с такой четкостью, что улавливались даже современниками, как об этом можно судить по сочинению «О государстве Русском» («Of the Russe Common Wealth») Джильса Флетчера — английского дипломата, приезжавшего в 1588 г. в Москву со специальной миссией от королевы Елизаветы.

Обрисовывая общее положение дел в Русском государстве, Флетчер отмечает «всеобщий ропот и непримиримую ненависть», царящую в русском обществе, и подчеркивает, что, «по-видимому, это должно окончиться не иначе как гражданской войной»[125].

Дальнейшее развертывание событий блестяще подтвердило этот исторический прогноз, и первые предвестники «гражданской войны» (т. е. открытого столкновения борющихся классов) мы имели возможность наблюдать уже через 5 лет после путешествия Флетчера.

Нарастание социального и политического кризиса в Русском государстве в конце XVI в. оказывало определяющее влияние и на деятельность государственной власти. Вся политика Бориса Годунова в первые годы его царствования подчинена стремлению не допустить в стране взрыва открытой классовой борьбы. Что Борис Годунов прекрасно понимал грозную опасность для правящих классов надвигавшейся крестьянской войны как стихийного ответа крестьянства на усиление феодального гнета, это доказывается свидетельствами современников-иностранцев (М. Шиле, Л. Паули), подтверждаемыми русскими источниками, о попытках Бориса Годунова ограничить стремления землевладельцев к усилению крепостнической эксплуатации путем регламентации крестьянских повинностей[126].

Но никаких результатов эта попытка не дала, так как ограничения размеров повинностей крестьян можно было добиться лишь путем принуждения землевладельцев, в первую очередь — помещиков, а Борис Годунов меньше всего хотел ссориться с помещиками — его главной политической и социальной опорой.

Мощным ускорителем всех социальных процессов, развивавшихся в Русском государстве, явился голод 1601–1603 гг. Голод принял потрясающие размеры. «И много людей с голоду умерло, а иные люди мертвечину ели и кошки; и люди людей ели; и много мертвых по путем валялось и по улицам; и много сел позапустело; и много иных в разные грады разбрелось и на чужих странах помроша...; и отцы чад своих и матери их не взведаша, а чады отец своих и матерей»[127].