Восстание Болотникова 1606–1607

Особенно высокую оценку личных качеств Болотникова дает Исаак Масса, называющий Болотникова «удальцом», «отважным витязем», «отважным воином» и подчеркивающий, что Болотников «отважен и храбр на войне»[411]. Высокие моральные качества Болотникова отмечает и Буссов, рисующий Болотникова мужественным, энергичным вождем, человеком своего слова, способным пожертвовать жизнью за дело, которому он себя посвятил. Буссов, правда, чрезвычайно субъективен в своих рассказах о деятельности Болотникова и пытается изобразить его как своего рода рыцаря, давшего «обет» верности Лжедмитрию и павшего жертвой своей преданности Самозванцу. Этот «портрет» Болотникова, сделанный Буссовым, не имеет ничего общего с холопом Болотниковым, вождем восстания против феодалов. Но если как источник для изучения восстания Болотникова записки Буссова требуют очень критического отношения и осторожности в использовании содержащегося в них материала, то самый факт «идеализации» Болотникова Буссовым чрезвычайно интересен как показатель того, чем был Болотников в глазах современников (особенно если учесть то, что Буссов находился в Калуге во время ее осады войсками Шуйского, а также, по-видимому, и в Туле и, следовательно, длительно и непосредственно наблюдал Болотникова в его деятельности).

Даже такой наблюдатель, далекий от тех общественных слоев, вождем которых был Болотников, как архиепископ Елассонский Арсений, резко отрицательно относившийся к борьбе народных масс (вспомним его слова о «неразумном народе» по поводу московского восстания 17 мая 1606 г.), говорит о Болотникове с глубоким уважением, называя его «достойнейшим мужем и сведущим в военном деле», резко осуждая при этом Василия Шуйского за расправу с Болотниковым[412].

В отзывах современников о Болотникове имеется одна очень важная и характерная черта. Все они подчеркивают высокие качества Болотникова как полководца. Сами эпитеты: «полководец», которым наделяет Болотникова автор «Иного Сказания», или «высший военачальник» — у Буссова, содержат в себе высокую оценку Болотникова как стратега. «Сведущим в военном деле» называет Болотникова и Арсений Елассонский. Исаак Масса, отмечая высокие военные качества войск Болотникова («они были искусные воители и отважные воины, свободные и вольные»), дает восторженную оценку самому Болотникову как «предводителю восстания»[413].

Частичным объяснением такого исключительного явления, как превращение Болотникова из беглого холопа в главнокомандующего огромной армии восставших крестьян и холопов, может служить принятие предположения С. Ф. Платонова, что Болотников был не просто холоп, а военный холоп, или, как выражается С. Ф. Платонов, «слуга (из военной свиты) князя Телятевского»[414].

В этом случае, еще будучи холопом своего господина, Болотников мог приобрести некоторые профессиональные навыки и знание военного дела.

Известный военный опыт могло дать Болотникову и его пребывание у казаков (вероятнее всего, что Болотников был взят в плен татарами в одном из казачьих походов). Но ни гипотетические походы Болотникова в качестве военного холопа князя Телятевского, ни участие в казачьих походах на татар не могли иметь значения большего, чем создание некоторых предпосылок для развертывания военных талантов Болотникова, раскрывшихся во всем блеске и полноте лишь во время восстания, начиная с первого его этапа — похода на Москву.

Болотников начал свой поход из Путивля, двинувшись через Комарицкую волость на Кромы[415]. Под Кромами и произошло первое столкновение Болотникова с войсками Василия Шуйского.

По данным иностранцев (Буссова, Немоевского), Шуйский первоначально маскировал цели подготовлявшегося им похода против Болотникова, изображая его как поход против крымцев, якобы вторгшихся в русские земли[416].

В одной из разрядных книг сохранилась запись, как будто подтверждающая эти сообщения: «...Велел государь царь и великий князь Василей Ивановичь всеа Русии быти на своей государеве службе на Береговом разряде для недруга своего Крымского царя приходу: в Болшом полку в Серпухове боярину князю Федору Ивановичи) Мстиславскому да боярину князю Михайлу Федоровичю Кашину, в Передовом полку боярину князю Василью Васильевичю Голицыну да боярин Михайло Александрович Нагой, в Правой руке боярин князь Иван Ивановичь Голицын да боярин князь Борис Михайловичь Лыков, в Сторожевом полку князь Юрью Микитичю Трубецкому да боярину князю Володимеру Васильевичи) Мосалскому-Колцу; в Левой руке околничехму Василию Петровичю Морозову да околничему князю Володимеру Шане Мосальскому; да у наряду государь велел быть околничему князю Дмитрею Васильевичю Туренину да думному дворенину Ивану Михайловичи) Пушкину, да у обозу государь велел быть Ивану Ласкиреву да Науму Плещееву»[417].

Эта группировка полков, однако, не была окончательной, и в походе против Болотникова войска Шуйского действовали в ином составе полков.