Восстание Болотникова 1606–1607

Что касается приписываемого Буссовым Болотникову заявления, «что он готов в любое время отдать жизнь за своего прирожденного государя», то здесь, несомненно, тенденциозное истолкование факта присоединения Болотникова к движению, шедшему под лозунгом «царя Димитрия». Конечно, действительные цели, которые ставил себе Болотников в борьбе, были совершенно иными. Однако было бы неправильно вместе с тем и игнорировать «царистские» моменты в восстании Болотникова, и если в отношении самого Болотникова остается открытым вопрос, верил ли он лично в подлинность «царя Димитрия» (у Буссова Болотников под конец начинает сомневаться в истинности Димитрия: «Истинный ли или нет, я не могу сказать»)[396] то «царь Димитрий» как один из лозунгов, под которыми началось и шло восстание Болотникова, — не подлежит сомнению.

Грамота «царя Димитрия» (если она была) о назначении Болотникова «большим воеводой» могла иметь значение лишь для первых шагов деятельности Болотникова в России. Но никакое звание «большого воеводы» не смогло бы превратить Болотникова в вождя восстания без наличия у самого Болотникова тех индивидуальных качеств, которыми должен обладать вождь всякого массового народного движения. Эти качества выдающегося народного вождя выступают во всей деятельности Болотникова в ходе восстания. Но к тому, чтобы быть способным стать вождем восстания, Болотникова подготовила его предшествующая бурная жизнь.

Биография Болотникова содержит два решающих момента. Первым из них является бегство Болотникова от своего господина (о чем сообщает Исаак Масса) и уход к казакам. Этот факт свидетельствует о том, что холоп Болотников еще «в молодости» пытался разорвать путы крепостничества, чтобы завоевать себе свободу.

То, что пережил Болотников, — жизнь с казаками, годы невольничества в Турции, освобождение из плена, скитания по Европе, — закалило его и обогатило его жизненный опыт. Именно в эти годы Болотников прошел путь, превративший его из непокорного холопа в вождя народного восстания. Именно в эти годы сложилось то мировоззрение Болотникова, которое привело к решимости поднять всеобщее восстание крепостных крестьян и холопов против феодального гнета. Именно в эти годы Болотников вынашивал те лозунги, с которыми он в годы восстания обращался в своих «листах» к крестьянам и холопам.

Только такое осмысление заграничного периода жизни Болотникова делает понятным второй решающий момент в биографии Болотникова — его возвращение в Россию, когда он узнал о развернувшейся там борьбе, воспринятой им как «чудесные изменения» в жизни его родины.

И русские и иностранные источники единодушны в признании за Болотниковым значения вождя восстания.

«...Начальник их полководец вор Ивашко Болотников»[397].

«...Большей заводчик всей беде Ивашко Болотников»[398].

«Иван Болотников… заводчик всей беде»[399].

«Начальник в воинстве Иван Болотников»[400].

«...Бысть же начальник сонму сему лукавому от раб некоих Ивашко, нарицаемый Болотников»[401].

«...Начальник и воевода»[402].

«Боярин» «царевича» Петра[403].

Такова оценка роли Болотникова в восстании, которую мы находим в русских источниках[404]. С ней вполне согласуются и характеристики, даваемые Болотникову иностранными наблюдателями.

В английском донесении Болотников назван (наряду с Истомой Пашковым) одним из двух «главных начальников лагеря восставших»[405]. Исаак Масса характеризует Болотникова как «главного атамана или предводителя своего войска» или как «предводителя восстания»[406]. Паэрле говорит о Болотникове как о «главном мятежнике» (вместе с «царевичем Петром»)[407]. Буссов определяет положение Болотникова в лагере восставших как «высшего военачальника» (der oberste Feld-Herr)[408]. Арсений Елассонский называет Болотникова «первым воеводой» «царевича Петра»[409]. В дневнике В. Диаментовского Болотников фигурирует как «гетман», «гетман царя Димитрия»[410].

Сравнивая между собой все эти многочисленные оценки и характеристики, данные Болотникову его современниками, следует признать, что единственное отличие, которое можно найти в тех или иных характеристиках, состоит не в определении роли Болотникова в событиях, а в самой оценке этих событий. Принадлежность русских публицистов к враждебному Болотникову крепостническому лагерю предопределила те резко отрицательные тона, в которые окрашены высказывания о Болотникове этих авторов. Другие авторы, стоявшие в стороне от событий, дают гораздо более объективную характеристику личности Болотникова.