Восстание Маликании

Эрех отбросил в сторону острие своим щитом, его меч твердо нацелился поразить смельчака, но эту затею пришлось оставить, потому, как вторая фигура выпрыгнула из-за спины копьеносца. Подобно дикому варвару из далеких легенд, он вознес меч над своей головой и ударил с дикой яростью, приложив вес всего тела. Клинки громко лязгнули друг об друга, их мощь подняла новые волны песка. Эрех ощутил, как теряет устойчивое положение, прогибаясь под столь сильным ударом. Он упал на одно колено, но все же смог сбросить тяжесть меча, отпрыгнув еще дальше. Три маликанца ринулись за ним, окружая его по мере их приближения. Дождавшись, когда враг с боку поравняется с ним, Эрех резко остановился и дернулся назад, используя возможности экзоскелета. Двое других не ожидали такой резкой смены курса и потеряли драгоценные секунды в попытках проделать со своими костюмами то же самое. Эрех бросил свой щит на бегу в мчащегося ему навстречу копьеносца. Тот с ухмылкой дернул свое копье вверх с точным расчетом, и стальной бастион кувырком пролетел над его головой.

Краем глаза маликанец дома Хож заметил нечто, прикрепленное к внутренней стороне щита, скрытой от него до этого. Граната, которую Эрех успел подобрать с трупа стрелка, была предназначена для убийства воинов вплоть до десятого круга, неся в себе разрушительную мощь. Ее взрыв был сопоставим с мощностью ядерной мини-боеголовки, взорвавшейся над головой маликанца. Не умея контролировать свои частицы должным образом, несчастный воин исчез в вихре красной энергии и пламени, став единым с этим неудержимым потоком. Публика радостно встретила яркий спецэффект, разбивающийся о прочный барьер, защищающий зрителей.

Два противника бросились на Эреха, обрушив на него шквал смертельных ударов. Гладиатор отступал шаг за шагом, пытаясь выжить, но не мог совладать сразу с двумя противниками, и острая сталь нашла свою цель, пробив ему правое легкое. Эрех закричал от боли, ощутив ужас приближающейся смерти, но был спасен последним выжившим братом. Весь в ранах, из последних сил он смог подоспеть на помощь. Аккуратно подобравшись, брат снес голову тому, кто нанес Эреху рану, заставив второго противника отвлечься на неожиданного гостя.

«Вот он, мой шанс!» — подумал Эрех, видя, как его оппонент отвлекается на выжившего собрата, оборачиваясь назад. Превозмогая дикую боль и внезапно навалившуюся слабость, Эрех поднял свой меч и с криком вонзил его в рабское сердце. Маликанец издал болезненный хрип, и Эрех увидел глаза, полные ужаса и внезапно сожаления. Они смотрели на него, будто моля о прощении. Ладонь умирающего крепко схватилась за шею своего убийцы, но ее хватка быстро ослабла, вместе с гладиатором, что начал падать на почерневший от недавнего взрыва песок. Эрех ухватил скользящую по телу ладонь, упав вместе с воином на колени под радостные крики муликанцев, довольных боем.

Безнадежно поддерживаемый илунием воин лишь успел прошептать:

— Наконец-то, свобода, — закрыв свои глаза с лицом полным наслаждения. Голос его прошипел подобно шелесту листвы, что сорвался с губ и был подхвачен ветром, а затем унесен, прочь, вверх, в мир блаженного забвения.

* * *

Варнек не терпеливо ожидал, когда медленно ползущий лифт, наконец, поднимется наверх. Он всячески переминался с ноги на ногу и вел себя словно отец, ждущий рождения ребенка. Два усталых, израненных гладиатора стали понемногу подниматься перед глазами, от макушки до пяток. Поддерживая друг друга, они едва стояли на ногах, и, как только железные заградительные решетки разошлись в стороны, мед бригада маликанцев ринулась к раненным бойцам, укладывая обоих на каталки.

— Эрех! Эрех, ты живой?! — Варнек прильнул к каталке брата, схватив за руку и, оглядывая многочисленные раны, однако, не смотря на это, его радость при виде живого друга была несоизмерима. — Во имя предков, бой был бесподобен, теперь тебя точно заметят!

Эрех все еще не мог говорить из-за раны в легком, хоть и держался за счет илуния и теперь в руках врачей был полностью вне опасности. Он лишь одарил Варнека усталой улыбкой, но его глаза выдавали сильное огорчение и разочарование, что не могло не смутить. Врачи грубо отпихнули участника главного боя, дабы тот не мешал транспортировке, и одинокий гладиатор остался стоять, как истукан, провожая взглядом Эреха.

«Что же говорили мне эти глаза?»

Настало время для финального поединка, и комментатор громко объявил о начале главного боя. Тот, кто останется в живых получит право стать мастером десятого круга и вступить в лигу почетных воинов, проигравший же умрет никем. Публика была рада приветствовать двух, успевших прославиться, воинов. К подобным гладиаторам всегда относились с глубоким вниманием, потому как их путь был особенно интересен. Они стояли на распутье своей судьбы, в одной из которых их ждало блеклое забвение, а в другой получить шанс стать избранным чемпионом Муликании. Подобный титул за все время получали лишь четверо маликанцев, главной наградой которого была свобода.