Восстание Маликании

— Я прибыл с планеты Орум, сейчас костры там горят еще ярче, чем перед вашим замком. Они горят круглосуточно, но только не по маликанцам, а гражданам Муликании. В огромных печах крематориев тысячами ежеминутно превращаются в пепел убитые мулканцы, гигантские трубы затягивают голубые небеса черным дымом.

От нахлынувшей волны гнева император сжал крепче бокал, тонкая ножка моментально раскололась, стекло со звоном разбилось о пол.

— То, что произошло там, это черный день в нашей истории, но Энерайз накажет их, он привезет мне их сюда, и я лично буду сутками пытать этих сукиных детей!

— Боюсь с вами не согласиться.

— Хватит уже ходить вокруг, да около, говорит, что у тебя?!

— Один из генералов невольно подслушал разговор Энерайза со своим подчиненным. Даже не смотря на ужасы, что учинили мятежники, тот продолжал жалеть их и говорить, что все это вина муликанцев, а не их. Что если бы вы так сильно не притесняли рабов, этого не произошло.

— Нет, он не мог! — почти завыл император, вены на его шеи набухли.

— Увы, но это правда, есть видео доказательства!

— Энерайз! Ты оскорбил меня в последний раз! Твое пренебрежительное отношение к собственному народу и любовь к маликанцам перешли все допустимые грани! Пришло ответить тебе за каждое свое слово! Адъютант!

В дверях тут же показался муликанец, дежуривший за дверью.

— Мой господин.

— Собирай войско, я лично отправлюсь за Энерайзом, чтобы преподать ему императорский урок!

По следам предателей. Часть 3

Сплочителю не удалось добиться полного доверия, но он заслужил поддержки. Он спас детей, потеряв при этом много сильных бойцов, его порывы были чисты. Мальдрус нужен ему, чтобы освободить маликанцев. Вдвоем они стояли на навесном переходе между двух секций над большим залом. В недрах земли раскинулся целый лабиринт помещений от комнат размером два на два до ангаров с самолетами и техникой.

Два лидера освободительного движения смотрели на освобожденных детей, что с неверием и по-прежнему с испугом оглядывались по сторонам, обхватывая себя руками, будто обнимая. Многие дети, наконец, впервые, почувствовав вкус свободы, находясь в окружении взрослых свободных маликанцев не обремененных ошейниками, не выдерживали и начинали громко рыдать. Взрослые прижимали к себе отпрысков, что не были их, но моментально стали, плача вместе с ними, ощущая давно потерянные и выбитые кнутом инстинкты материнства и отцовства.

— Я не позволю погаснуть пламени зародившейся здесь надежды, я переверну всю вселенную вверх дном, но освобожденные сегодня более никогда не почувствуют на себе рабские оковы, — клялся Мальдрус, сжимая пальцами стальные перила. — Ни один выродок не прикоснется к ним более, если они того сами не захотят.

— Я разделяю твои чувства, Мальдрус. Народ Маликании должен быть спасен, во что бы то ни стало, но без твоей помощи мне не справиться.

— Почему ты взялся за это? Почему помогаешь нам? — Мальдрус повернул голову и посмотрел на Сплочителя, чей взгляд был устремлен на маликанцев.

Солар ответил после небольшой паузы.

— У меня нет для тебя грустной истории о несчастной любви, как у Зетральда, или еще какой в этом духе. Просто однажды я решил, что никто не заслуживает такой судьбы. Что все те вещи, что делают муликанцы с некогда братским народом, недопустимы и зверски, что это необходимо остановить любой ценой.

— Даже если придется уничтожить всех муликанцев? — хмуро спросил Мальдрус.

— Невозможно уничтожить всех муликанцев, только заставить пойти на мировую. В противном случае, неисчислимые потери ждут обе стороны.

— Ты не ответил на вопрос, — не успокаивался маликанец, чем вызвал внутреннее раздражение у Солара.

— Нет, — к удивлению маликанца ответил тот. — Я возглавил все это для того, чтобы избавить от ужасов один народ, а не возглавить геноцид другого. Когда моя работа будет закончена, я исчезну так же внезапно, как и появился. Как маликанцы распорядятся со своей свободой уже не мое дело. Развяжут они еще одну кровопролитную войну, результатом которой может стать еще одно более жестокое рабство, или же предпочтут покинуть эти края раз и навсегда, где построят свою жизнь заново, где их дети вырастут свободными птицами, а не чьими-то куклами, в любом случае будет сугубо их выбором.

— Хех. Я думал, ты солжешь мне, сделав вид, что готов пожертвовать своим народом. Но ты далеко не глупец, — Мальдрус немного рассмеялся, ему нравилась эта игра.

— О нет, я еще тот глупец, ведь я пытаюсь сделать тебя своим союзником, настраивая тем самым против себя весь мир.

— Возможно, тебе следовало отдать меня в лапы императору Варнеку.

— Возможно, я сейчас раздумываю над этим.

Они переглянулись между собой и захохотали.

—Я слышал, что император сам по себе довольно силен. Интересно, насколько, — как бы невзначай спросил Мальдрус, когда смех утих.

— Конечно, ведь он император, а они никогда не бывают слабыми. Но не его тебе нужно бояться в первую очередь.

— Вот как?

— Энерайз, старший брат, остерегайся его, — предупредил Солар, по-настоящему восхищаясь им. — Даже император побаивается его.