Восстание Персеполиса

Бобби показала Клариссе большой палец, и резко раскрыла ладонь, показав пятерню. Кларисса кивнула кулаком, и начала вытаскивать инструменты из сетчатого мешка на ее бедре.

Сначала вниз, думала Бобби. Всего два километра, спуститься к корме, и разместить их жучок у эсминца Лаконии, не попавшись.

С функциональной неподвижностью станции Медина в медленной зоне, речь шла не столько о том, чтобы карабкаться, сколько о марш-броске на магнитных ботинках вниз на двухкилометровую дистанцию, к шахте обслуживания. Бобби прицепила блочный модуль, с находящимся в нем сенсором силы магнитного поля, на короткий поводок позади себя. Большой массы в нем не было, но она взялась за эту задачу сама и без обсуждений, когда посмотрела сквозь лицевой щиток Клариссы, и увидела, что цвет лица ее техника стал почти серым. Помимо их десантирования из смещающегося воздушного шлюза, они не делали ничего, что требовало особого затрата сил, но было совершенно ясно, что Клэр находится на последнем издыхании.

По мере их приближения к инженерному доку Медины, корабль Лаконии открывался их взгляду, выползая из-за изгиба станции. Бобби не могла не присвистнуть, признавая красоту этой вещи. Говорите что хотите об авторитаризме Лаконии, но дизайн их техники был наполнен эстетической красотой.

Эсминец - Холден называл его Грозовым Штормом - выглядел как естественная кристаллическая формация, которую кто-то врезал в нож. Цвета были полупрозрачными розовыми и голубыми, грани сверкали, как на драгоценном камне. Она отметила что-то у хвоста, что, видимо, служило конусом сопла привода, но не выглядело похожим ни на какие проекты ООН или Марса, с которыми она была знакома. Нос корабля заканчивался парой острых выступов, как лезвие кинжала с каналом, прорезанным по центру, что оставило ее в практической уверенности, что это рельсовая пушка. Если у корабля были пусковые установки торпед или ОТО, она не могла их разглядеть.

Корабль был настолько странным, что в отличие от всего, что когда-либо создавали, или на чем когда-либо летали люди, если бы после его стыковки из него вышли зеленые трехглазые инопланетяне, это и то было бы более приемлемо, чем увидеть тех, кто на самом деле на нем прилетел.

Кларисса остановилась и повернулась, поэтому Бобби дернула сенсорный массив за поводок, чтобы придержать его, и сдвинула их шлемы вместе.

- Здесь, - сказала Кларисса, указывая на люк для технического обслуживания, который выглядел точно так же, как и сотня тех, что они уже прошли. - Это маршрутизатор, который перенаправляет данные от дока к сети станции.

- Ты уверена? - спросила Бобби, оглядываясь на все другие люки вокруг.

Кларисса не ответила, только коротко закатила глаза, и взялась за поводок. Она подтянула сенсорный массив вниз, и прикрепила его к корпусу прямо рядом с люком. Она вытащила несколько проводов из коробки, и подключила их к разъемам внутри люка, затем присоединила ручной терминал к боку сенсора, и провела следующие несколько минут, копаясь в том, что выглядело как меню. Бобби заменила оба баллона с воздухом, пока та работала.

Спустя несколько минут Кларисса встала, и показала ей оба больших пальца. Бобби посмотрела на массивное лезвие эсминца Лаконии. Если там кто-то и видел, как они работают, сам корабль не подавал никаких признаков тревоги. Кларисса подошла со своим ручным терминалом, и прижала его сбоку шлема Бобби. Интерфейс шлема щелкнул, и перед ней пронеслась стена текста. Обмен данными между эсминцем и местной системой дешифровки, с флагами маршрутизации и временными отметками. Данные по-прежнему были зашифрованы военными шифрами, но теперь все, что Грозовой Шторм отправлял в Медину, и все, что возвращалось к нему, было здесь, и подполье теперь снимало копию всей этой информации.

- Фух, - сказала Бобби в пространство. - Честно говоря, я думала что это будет сложнее.

Глава двадцать третья Драммер

Корабль прошел через кольцо, как в старом видео про кита, пробивающего поверхность моря. Тысяча километров кольца были крошечными в масштабах солнечной системы, огромными по человеческим меркам, а Лаконианский крейсер разместился где-то посередине этих двух измерений - был слишком большим, чтобы комфортно поместиться в одно, и слишком маленьким, чтобы хорошо вписаться в другое. Его дизайн, казалось, пришел из того же неудобного места, не совпадая ни с уже знакомой жутью протомолекулы, ни с историей человеческого производства, тем не менее, вмещая оба вида. Драммер пересматривала запись канала наблюдения, снова и снова, и легкая дрожь пробирала ее после каждого просмотра.