Восстание в Кронштадте. 1921 год

Начало было явно неудачным. Мятежники отозвались бы на более сочувственный тон, и у большевиков появились бы шансы закончить дело мирным путем, но они столкнулись с одним из наиболее серьезных кризисов в своей истории, и им было не до компромиссов. Нервы были напряжены. Большевики боялись поляков, эмигрантов, Антанты, а кронштадтские события могли положить начало новой интервенции. Восстание в Кронштадте могло распространиться на материк, бурлящий от недовольства. Они боялись потерять политическую власть, понимая, что следом наступит анархия, а затем к власти придут белые. В таких условиях было опасно начинать переговоры с мятежниками. Любые сомнения, проявления слабости могли ускорить крушение их режима. После захвата власти, пройдя через трехлетний кровавый кошмар Гражданской войны, они должны были пожертвовать всем в угоду горячим, независимым морякам? Могли ли они вести честную игру, выжидая и надеясь, что восстание без посторонней помощи потерпит неудачу? Время играло против них. Из «Известий ВРК» от 15 марта мы узнали, что снег на улицах города начал таять, превращаясь в слякоть[134]. Значит, через несколько недель на Финском заливе растает лед, и ни о какой пехотной атаке не может быть речи. Стоящие в кронштадтской гавани корабли освободятся ото льда. И даже если Финляндия будет упорствовать в своем решении в отношении блокирования границ, поставки и подкрепление смогут поступать в Кронштадт морским путем. Большевики поняли, что действовать надо быстро и решительно. Какое правительство будет долго терпеть мятежный флот на важнейшей стратегической базе, которую враги стремятся использовать в качестве плацдарма для вторжения в страну? «Мы ждали долго, но, опасаясь, что скоро растает лед, были вынуждены перейти… в наступление», – объяснил Троцкий после подавления мятежа[135].

У властей было два основных повода для беспокойства: восстание может распространиться на материк и привести к мятежам в армии и на флоте. События в Ораниенбауме 2 марта только усилили их опасения. Днем 2 марта группа кронштадтских матросов перешла по льду в Ораниенбаум. Матросы должны были распространить листовки с резолюцией «Петропавловска» в Петрограде и в нескольких расположенных по соседству городах. В Ораниенбауме рядовые Морского воздушного дивизиона провели митинг, единодушно поддержав резолюцию кронштадтцев, и по их примеру решили избрать свой Революционный комитет. Несколько позже они выбрали трех человек, которые должны были по льду перейти в Кронштадт и установить прямой контакт с мятежниками. В полночь, вероятно, после того, как из Ораниенбаума прибыла делегация с предложением примкнуть к мятежникам, Временный революционный комитет Кронштадта отправил в Ораниенбаум отряд, состоявший из 250 человек. Встреченные пулеметным огнем, они были вынуждены отступить. ЧК арестовала троих делегатов из Морского воздушного дивизиона при попытке вернуться на базу в Ораниенбаум. Комиссар гарнизона в Ораниенбауме, узнав о зарождающемся мятеже, позвонил в Петроградский комитет обороны с просьбой срочно прислать подкрепление. Всем коммунистам выдали оружие и дополнительный паек. В 5 часов утра из Петрограда прибыл бронепоезд с курсантами и пехотной бригадой. Дивизионные бараки окружили и арестовали находившихся там мятежников. Арестованных допрашивали в течение нескольких часов. Сорок пять человек расстреляли, и среди них начальника дивизиона, председателя и секретаря Революционного комитета.

Подавление ораниенбаумского мятежа стало первой серьезной неудачей лидеров кронштадтцев. В полной уверенности, что их восстание распространится на материк, они отказались от наступления, направив небольшой отряд в Ораниенбаум; результат оказался плачевным. (Ораниенбаумские мятежники проявили такую же наивность, не предприняв никаких усилий, чтобы вооружиться и захватить власть на базе.) По мнению Козловского, Ораниенбаум можно было захватить без особого сопротивления. В этом случае мятежники могли двинуться на Петроград, жители которого поддержали бы восстание против правительства, но все советы Козловского упорно отклонялись. Моряки чувствовали себя в большей безопасности на укрепленном острове, чем на материке в непривычной для себя роли пехотинцев. Опасаясь, что их слишком мало, чтобы перейти в наступление, они предпочли укрыться в неприступной крепости и сидеть там до тех пор, пока правительство не согласится с их требованиями.

С этого момента они оставались глухи ко всем призывам перехватить инициативу. Когда военспецы предложили расстрелять лед вокруг Котлина, чтобы пехота не смогла подойти к острову, Революционный комитет заявил, что нет смысла впустую растрачивать снаряды, поскольку вода опять замерзнет.

Таким образом, мятежники не предпринимали никаких попыток, чтобы защитить остров; они отказались взорвать лед, не обнесли крепость рвом, хотя на материке были уверены, что они поступят именно таким образом.