Восстание в Кронштадте. 1921 год

Однако было трудно представить, что мятежникам удастся победить. Несмотря на озлобленность, русский народ устал от войны и, при всем недовольстве правительством, по-прежнему больше боялся возвращения белых, чем ненавидел коммунистов. Забастовочное движение в Петрограде, на которое матросы возлагали большие надежды, пошло на спад. Западные державы отказались вмешиваться во внутренние дела страны и даже склонялись к установлению отношений с большевиками. Мятеж не помешал заключению советско-британского торгового соглашения, как надеялись белые и боялись коммунисты; соглашение было подписано в Лондоне 16 марта за несколько часов до начала штурма Кронштадта. В тот же день в Москве был подписан договор о дружбе и сотрудничестве с Турцией. События в Кронштадте не помешали и переговорам с поляками, которые не имели никакого желания начинать борьбу с давним противником. 18 марта, когда советские войска уничтожали последние очаги сопротивления, переговоры с поляками в Риге закончились подписанием мирного договора. Финляндия повернулась спиной к мятежникам, категорически отказавшись пропускать помощь через свои границы. Не приходилось надеяться и на русскую эмиграцию, как всегда раздираемую противоречиями и в общем ни на что не способную. Генерал Врангель находился не в том положении, чтобы оказать поддержку мятежникам; ему требовались месяцы, чтобы мобилизовать солдат и перекинуть армию из Средиземноморья на Балтику.

Мятежники еще могли бы рассчитывать на успех, если бы незамедлительно перешли в наступление на материк. Если бы они последовали совету военных специалистов и захватили в качестве плацдарма Ораниенбаум, у них мог появиться шанс, что красноармейцы и, возможно, гражданское население встанут под их знамена. Участники антигосударственного мятежа, по мнению Александра Беркмана, должны решительно брать инициативу в свои руки, не давая правительству возможности сконцентрировать силы для подавления мятежа. Промедление неизбежно приведет к поражению. В этом отношении, замечает Беркман, Кронштадт повторил фатальную ошибку Парижской коммуны: как французы затянули с наступлением на Версаль, давая возможность подготовиться правительству Тьера, так и кронштадтцы опоздали с атакой на Петроград, дождавшись, пока большевики сосредоточили войска для подавления.

24 марта 1908 года в статье «Уроки коммуны» Ленин критиковал пролетариат за чрезмерное великодушие, за то, что вместо уничтожения врага он пытается оказать на него моральное влияние. Совет коммуны, пишет Ленин, «вместо того, чтобы приступить к «экспроприации экспроприаторов», увлекся мечтами об установлении высшей справедливости в стране, объединяемой общенациональной задачей; такие, например, учреждения, как банк, не были взяты, теории прудонистов насчет «справедливого обмена» и т. п. господствовали еще среди социалистов». Изоляция Парижской коммуны от всей Франции, отказ от немедленного наступления на Версаль в значительной степени предопределили поражение: «Подавлять буржуазию и ее сопротивление все еще необходимо. Для Коммуны это было особенно необходимо, и одна из причин ее поражения состоит в том, что она недостаточно решительно это делала»[204]. Чем не эпитафия Кронштадту 1921 года.

Невольно напрашивается вывод, что подавление мятежа было вопросом времени, причем даже в том случае, если бы мятежники продержались до таяния льда и получения помощи с Запада. С продовольствием, медикаментами, боеприпасами Кронштадт протянул бы еще какое-то время, а большевики понесли большие потери, но рано или поздно мятежникам все равно пришлось бы уступить если не одному военному давлению, то сочетанию силы и экономических уступок, которые решили судьбу забастовочного движения Петрограда и крестьянских восстаний по всей стране. Новая экономическая политика притупила недовольство, и Кронштадт не был бы исключением.

Не следует думать, что Кронштадт ускорил введение нэпа. К марту 1921 года Ленину не требовалось дополнительных доказательств необходимости отказа от политики военного коммунизма. С конца Гражданской войны Ленин с соратниками занимались пересмотром экономической политики и за несколько недель до начала мятежа сформулировали основные принципы нэпа. Еще в декабре 1920 года, когда делегаты от эсеров и меньшевиков призывали заменить реквизицию продовольствия натуральным налогом, Ленин уже обдумывал этот вопрос. Однако должно было пройти несколько недель, прежде чем были предприняты какие-то действия. Наконец растущий вал народных волнений убедил Ленина, что власть под угрозой, и 8 февраля на заседании политбюро, посвященном аграрной политике, он изложил план замены принудительной реквизиции натуральным налогом с предоставлением крестьянину права самостоятельно распоряжаться излишками, оставшимися после расчета с государством. За пять дней до начала восстания в Кронштадте, 24 февраля, детальный проект был представлен в ЦК для включения в повестку дня приближающегося X съезда партии.