На гоголевские темы //
На Драгомановские темы //
Необъяснимое //
Нечто о критике //
Новый Гамлет //
О Бунине – Поэте //
О главном //
О зарубежной литературе //
О названии городов //
О разумном и не разумном //
О самом главном: //
О сути//НЖ 1967. № 89. С. 67–78.
Об одной неудавшейся поэзии //
Один из забытых //
Основание Петербурга // Борьба классов. 1935. № 7/8.
От легенд к науке //
Патриотизм требует рассуждения //
1992. № 41.
Педро Иванович //
Петровские реформы //
По Франции
После Бунина
После юбилейное //
Приношение //
Путем Атиллы //
Размышления и сомнения //
Размышления у римских руин //
Роковые войны России //
Русская сказка
С.П. Мельгунов //
С.Ф. Платонов
Северный Тальма // Возр. 1964. № 153.
Севилья //
Сергей Петрович Мельгунов //
Сказка и повесть //
Сказки Северной Пальмиры //
Слезы блудного сына
Соблазны истории //
Сокрушение кумиров: (Новое в русской историографии) //
Тень Грозного //
Флоренция //
Хабенная мудрость //
Хартия вольностей //
Чехов в театре Горького то же //
Шевченко легендарный //
Шестая печать //
Эскуриал-Аранжуэц //
Ignorantia est//
Отрывок из романа «Атосса»
Битва
(часть IV главы «Я – Дарий Ахеменид»)
Через три дня войско расположилось на ночь перед холмистой грядой, похожей на ящера, уснувшего в степи. В то время, как долина уже подернулась сумраком, возвышенность продолжала светиться медным блеском, разливая тихую торжественность. Гребень холмистой цепи внезапно зашевелился. На нем, как на хребте дракона, выросли клиновидные отростки.
Утомленный дневным переходом, Дарий покоился в закрытых носилках. Чья-то рука дерзко отдернула занавес. Царь обернулся и остался недвижим. По склону возвышенности, как тесто из квашни, густо стекала лава конного войска. Несмотря на дальность расстояния, Дарий различал отдельных всадников, похожих на игрушки из обожженной глины. Видел, как их маленькие лошадки бодро перебирали ногами. Спускаясь к подножию склона, всадники точно уходили в землю, а сверху, выпираемые неведомой силой, валили новые массы.
Как перед смертью, Дарию припомнилась вся его жизнь. Зачем он тут, в этой глуши? И как это случилось? Страшные молнии прозрения осветили мозг. Черная рать текла с вершины холмов, не прерываясь ни на минуту, пока с последним лучом заката не потонула в сумерках. На персидский стан навалилась глыба молчания. Шаги судьбы глухо отдавались в сердцах.
– Не вы ли жаловались на неуловимость врага, на то, что потеряли надежду его увидеть? – говорили предводители, – что же смутились теперь, когда он, наконец, появился? Ликуйте! Теперь он наш! Одна битва и ваши скитания кончатся. Скоро увидите жен и детей.
Полагали, что скифы сразу же покажутся в долине, поэтому все взялись за оружие. Но никто не появлялся. В шатре Дария толпились полководцы. Когда вошел Агелай, его стали толкать и не допустили до царя.
– В твоей хитрости теперь нет нужды, костлявая лягушка, здесь речь идет о битве, и ты не должен оскорблять своим присутствием совета мужей войны.
Наутро, чуть забрезжил рассвет, войско начало строиться с шумом и толкотней. Численность персов, несмотря на потери, была еще столь значительна, что когда Ариарамн выехал перед фронтом, он удивился его протяжению. С правого крыла с трудом можно было различить людей, стоявших на левом. Он особенно порадовался блестящему виду колесниц, столь близких сердцу царя. Сильно уменьшившиеся в числе, они всё еще представляли грозное зрелище. Прикрепленные к колесам стальные косы делали их похожими на птиц, раскинувших сверкающие крылья. Такие же косы, направленные остриями книзу, приделаны были к задним частям колесниц. Что могло устоять против этих изрезывающих в куски и брызжущих стрелами телег? Но и конница выглядела бодро, а за нею вздымалась густая поросль копий воинов, сидевших на верблюдах.