Восточные религии в римском язычестве

Должно быть, это повседневное богослужение было всепоглощающим. Оно привнесло в римское язычество новшество со многими последствиями для будущего. Теперь жертвоприношение богу совершалось не по тому или иному случаю, а дважды в день и подолгу. Как и у египтян, которых уже Геродот объявил самым религиозным из всех народов{176}, культ стремился заполнить собой все существование и господствовать над личными и общественными интересами. Постоянное воспроизведение одних и тех же молитв поддерживало и обновляло веру, и человек жил, так сказать, постоянно под взглядом богов.

Ежедневным обрядам в богослужении Абидоса противопоставлялись праздники начала сезона, которые каждый год отмечались в определенный день{177}. Так же было и в Италии. Календари сохранили для нас названия многих из них, а ритор Апулей{178} оставил нам блестящее описание одного из них, Navigium Isidis (Плавание Исиды), для которого, говоря словами древних, он не жалеет красок. Пятого марта, когда возобновлялась навигация, прерванная на зимние месяцы, к берегу направлялась внушительная процессия, и по волнам пускали судно, посвященное Исиде, покровительнице моряков. Шествие возглавляла шутовская группа костюмированных персонажей{179}, за ними шли женщины в белых одеяниях, разбрасывая цветы, столисты, потрясавшие принадлежностями туалета богини, дадофоры с горящими факелами; гимноды, меняющиеся песнопения которых сливались с визгом поперечных флейт и бряцанием бронзовых систров, потом плотная толпа посвященных и жрецов, бритоголовых, одетых в льняные одежды сверкающей белизны, несущих изображения богов в зверином обличье, с непонятными символами, а также золотую урну с водой божественного Нила. Они останавливались перед временными алтарями{180}, на которые эти священные предметы выставлялись для поклонения верующих. Роскошь и причудливый блеск этих празднеств оставлял у жадного до зрелищ плебса незабываемое впечатление.

Но самым трогательным и ярким из всех Исидиных торжеств было воспоминание о «Нахождении Осириса» (Inventio, Εύρησις). Его предпосылки восходят к очень глубокой древности. Во времена XII династии и, безусловно, задолго до нее в Абидосе и других местах разыгрывали священное представление, близкое к мистериям нашего Средневековья, воспроизводившее перипетии мучений и воскресения Осириса. В нашем распоряжении имеется его ритуал{181}: выходящий из храма бог падает под ударами Сета; вокруг его тела совершается церемония оплакивания, его погребают в соответствии с обычаями; затем Сет терпит поражение от Гора, а Осирис, к которому снова возвращается жизнь, входит в свой храм, восторжествовав над смертью.

В Риме тот же самый миф каждый год воспроизводился почти в той же самой форме в начале ноября{182}. Под скорбные стоны жрецов и верующих измученная горем Исида искала божественное тело Осириса, члены которого были разбросаны Тифоном. Затем, когда мертвое тело было найдено, восстановлено и оживлено, следовала продолжительная вспышка радости, буйное ликование, переполнявшее храмы и улицы — до такой степени, что прохожим не было покоя.

Это общее отчаяние и воодушевление оказывали сильное воздействие на чувства верующих, точно так же как весенний праздник фригийской религии, причем теми же средствами. Но, помимо того, им приписывался эзотерический смысл, ведомый лишь благочестивой элите. Наряду с публичными церемониями существовал тайный культ, доступ к которому открывала лишь череда посвящений. Герою Апулея, чтобы получить полное откровение, пришлось подвергнуться этому испытанию трижды. Еще в Египте жрецы делились некоторыми обрядами и толкованиями только в обмен на обещание ничего не разглашать; именно так и обстояло дело в культе Исиды в Абидосе и других местах{183}. Когда Птолемеи определили греческий ритуал своей новой религии, она приняла форму мистерий, распространенных в эллинистическом мире, и сблизилась, в частности, с элевсинскими мистериями. В этом ощущается вмешательство евмолпида Тимофея{184}.

Но хотя церемониал посвящений и само представление литургической драмы были, таким образом, приспособлены к религиозным обычаям греков, теоретическое наполнение александрийских мистерий осталось чисто египетским. В соответствии с древними верованиями участники мистерий всегда надеялись через отождествление усопшего с Осирисом или Сераписом обрести бессмертие.