Восточные сладости (СИ)

Через сорок минут челнок мягко ткнулся в стыковочный шлюз и секретарь проводил госпожу в ее кабинет. А потом пошел на свое рабочее место — ждать звонка. Минуты текли, таяла стопка бумаг и пластиковых распечаток, а маленький коммуникатор, идентичный тому, который Амина вручила новой родственнице, лежал неподвижно.

В итоге, утомившись ожиданием, Даут отошел в санблок и, закрывая за собой дверь, услышал нежную трель, возвещающую принятие сообщения. Кинувшись к коммуникатору, парень зацепился мягким полусапогом за край ковра, растянулся и с размаху приложился лбом об угол стола.

Там его и нашла госпожа Зобейда, заглянувшая к сыну. Пришел в себя незадачливый влюбленный уже в медотсеке. Доктор ласковым голосом просил его не пугать госпожу Зобейду и побыстрее открыть глаза. Собравшись с силами, Даут выполнил просьбу и увидел плывущие перед глазами пульсирующие круги.

— Даут-джан, сколько пальцев я показываю?

— Три? Пять?.. Не вижу, доктор-бей, — парень закусил пересохшие губы, едва не потеряв сознание от боли.

— Увы, госпожа Зобейда, — негромко сказал пожилой корабельный доктор. — Хотя трещины в черепе нет, сотрясение мозга у молодого человека налицо.

— Что вы порекомендуете, доктор?

— Тишину, покой, немного обезболивающего и кое-какие витамины для скорейшего восстановления.

Доктор и принцесса вышли из палаты, оставляя больного в тревожном забытьи. Юноша никак не мог вспомнить что-то важное, срочное, требующее его пристального внимания. Это беспокойство не давало ему соскользнуть в спокойный сон, вызывая новые приступы боли и помутнения сознания.

Глава 17

Улуф, странно рассеянная и задумчивая, сидела в большой каюте, переделанной под офис, и проводила расчеты первых силовых куполов, необходимых для размещения колонистов. Вокруг нее кипела жизнь. Сотрудники инженерного отдела бродили между столов, обменивались результатами, спорили, размахивая пластиковыми распечатками. Порой у нее пищал комм, принимая расчеты и модели, и тогда она вздрагивала, отвлекаясь от своих мыслей.

Уже несколько дней Улуф периодически замирала, словно в задумчивости. Перед ее внутренним взором появлялся незнакомец в маске. Тело охватывала истома, а в ушах начинал звучать страстный мужской шепот. Потом женщина приходила в себя, смачно шипела сквозь зубы подробности интимной жизни ишака с шакалом и вновь погружалась в работу.

Старшая сестра Орама радовалась тому, что большую часть свободного от работы времени проводит в одиночестве. Ибо воспоминания о незнакомце в маске тревожили не только ее душу. Губы вспоминали жаркий поцелуй. Тело стонало, требуя таких же крепких объятий, а рассудок растворялся в горячке желания, стоило ей вспомнить все, что произошло в спортзале.

Подслушав болтовню девушек в перерыве, она записалась на полный курс массажа в косметическом салоне.

— Это просто восхитительно! — рассказывала девушка, принесшая поднос с чаем и пирожными из ближайшей чайханы. — Сначала расслабляющая ванна с ароматическим маслом, потом разогревающий массаж — ум-м! — Девушка сладко зажмурилась и, собрав пустые пиалы, собралась уходить.

— Постойте! — окликнула ее моложавая дама из бухгалтерии. — А где находится этот салон?

— На третьем уровне, секция пять, — улыбнулась в ответ официантка и, кивнув на прощание, вышла из офиса.

Улуф отодвинула чай и черкнула адрес в комме. Раз этот салон так хвалят, может, стоит попробовать?

В первый раз с ней работала хмурая крепкая женщина неопределенного возраста. Ее сильные руки с такой тщательностью промяли тренированное тело Улуф, что к концу сеанса сиятельная госпожа растеклась по белой коже массажного стола, словно выброшенная на берег медуза.

Однако терпеть отсутствие в ее жизни мужчины стало легче и довольная дочь рода Азилла вернулась к работе, тихонько напевая.

Весь следующий день к ней заглядывали родственники. Каждый на свой лад рассказывал историю влюбленного секретаря. Орам хмурился и ворчал, что без секретаря стало сложнее обрабатывать бумаги. Амина сочувствовала Дауту и делилась подробностями «кошмарного состояния оранжерей». Зобейда тихо улыбалась и собиралась лично навестить малознакомую кордианку, дабы сообщить ей о болезни возлюбленного, а заодно уточнить обычаи сватовства на Кордове.

После визита неуемной в своей энергичности Джанны, смеющейся и искрящей незамутненной радостью, Улуф внезапно поняла, что пора опять идти в салон.

Хмурая массажистка велела ей немного полежать в ванне с розовым маслом, прежде чем ложиться на стол:

— Я оставлю таймер, госпожа. Как только звякнет, потихоньку ложитесь на стол. Я подойду.

Молодая женщина была даже довольна тишиной и одиночеством. Погрузившись в воду по плечи, она придремала в волнах легких пузырьков и нежного аромата.

Ей снилось что-то хорошее, сладкое и прозрачное, как солнечный день, когда нежно тренькнул колокольчик, заставляя проснуться. Двигаясь медленно и неохотно, Улуф вышла из воды, встала на теплый плиточный пол и, завернувшись в простыню, легла на массажный стол, уложив отяжелевшую от сна голову на скрещенные руки.