Восточные славяне накануне государственности

Решительно отверг достоверность летописной легенды о происхождении радимичей и вятичей Д.С. Лихачёв: «…А.А. Шахматов считал, что радимичи и вятичи происходят от поляков; так предполагали и другие исследователи, утверждавшие, по крайней мере, что так именно думал летописец. Вряд ли, однако, так считал сам летописец. Выражение «от ляхов», как и другое выражение летописца о новгородцах – «от рода варяжьска, преже бо беша словени» (под 862 г.) вовсе не относится к происхождению русского населения той или иной области (было бы странным предполагать у летописца мысль, что новгородцы «сейчас происходят от варягов, а раньше происходили от славян»). Выражение «от рода варяжьска» или «от ляхов» определяет в том или другом случае только то обстоятельство, что во главе политической организации новгородцев, радимичей и вятичей стоят: в первом случае варяги, во втором случае – «ляхи»… Летописец считает, что названия эти произошли от двух польских выходцев Радима и Вятка, передавших свои имена подчинившимся им славянским племенам: «и пришедъша седоста Радим на Съжю и прозвашася (именно «прозвашася», а не «расплодишася») радимичи… Аналогично этому, по мнению летописца, русские в целом прозвались от призванных братьев-варягов… Перед нами обычное для Средних веков объяснение происхождения правящей династии и названия народа, города от пришлых братьев. Отсюда ясно, что вся эта легенда о происхождении названий радимичей и вятичей от двух братьев Радима и Вятко представляет собою типичную для нашего летописца… династическую легенду… Рассказ о Радиме и Вятке приводится летописцем только для того, чтобы объяснить происхождение местных князей и местных названий, но не всего племени в целом. Он говорит лишь о принадлежности радимичей и вятичей к княжеским династиям, ведущим свое начало из «ляхов», но отнюдь не говорит о происхождении племени вятичей и племени радимичей от поляков. Такой приписываемой летописцу мысли у него не было». Относительно же того, откуда летописец вывел польское происхождение Радима и Вятко, Д.С. Лихачёву импонирует гипотеза Б.А. Рыбакова, приведённая выше (Лихачёв 2007: 392–393).

Аргументация Д.С. Лихачёва вызывает, на наш взгляд, серьёзные вопросы. Учёный в своих рассуждениях использует только одно из двух летописных известий о «ляшском» происхождении радимичей (из этногеографического введения к ПВЛ), которое допускает две трактовки (1) происхождение «от ляхов» всех радимичей; 2) происхождение «от ляхов» только Радима и его рода, давших имя аборигенам Посожья) и оставляет за скобками второе (из рассказа о Пищанской битве), а между тем в нём говорится «быша же Радимичи отъ рода Ляховъ. Прешедъше ту ся вселиша». «Вселиша» явно относится ко всему «племени» радимичей и склоняет чашу весов в пользу варианта 1) – летописец, вопреки Д.С. Лихачёву, считал, что «от ляхов» происходят радимичи в целом.

Также и семантика глагола «прозвашася» в летописном повествовании трактуется Д.С. Лихачёвым односторонне. В другом месте летописного рассказа о расселении славян читаем, например: «Словени же седоша около езера Илмеря. [и] прозвашася своимъ имянемъ» (ПСРЛ. I: 6; ПСРЛ. II: 5). Здесь тоже идёт речь о происхождении и обретении имени словен как таковых.

Не касаясь вопроса о значении фразы «новгородьци от рода варяжьска» (которая сама представляет загадку с обширной и противоречивой историографией), отметим, что в летописном повествовании о расселении славян, частью которого является и рассказ о происхождении радимичей и вятичей, предлог «от» имеет именно значение происхождения: «От техъ Словенъ разидошашася по земьли и прозвашася имены своими, кде седше на которомъ месте»; «Словене же ови пришедше и седоша на Висле и прозвашася Ляхове, а отъ техъ Ляховъ прозвашася Поляне Ляхове» (ПСРЛ. I: 6; ПСРЛ. II: 5).

Е.А. Шинаков предположил, что «летописная легенда подчёркивает их (радимичей. – М.Ж.) «родовое» происхождение в этимологии названия. Возможно, летописец XII в. не совсем верно понял радимичское и вятичское родовые предания о происхождении их первопредков «от лехов» – западнославянских старейшин, т. е. их изначальную знатность, как их приход из Польши, «от ляхов» (Шинаков 2012: 49). Обосновать подобную идею едва ли возможно.

О.Н. Трубачев в статье, посвящённой вятичам (не коснувшись, к сожалению, вопроса о радимичах), поддержал гипотезу об их западнославянском происхождении, указав, что имя предка-эпонима Вятко «представляет собой уменьшительную форму от личного имени Вячеслав, праслав. *vętjeslavъ, ср. чеш. Václav, то есть имени исключительно западнославянского» (Трубачев 2000: 6). Отмечает учёный и «ляшско-вятичские топонимические тождества, ср. Тула – Tuł, Вщиж – Uściąz, Коломна – Коломыя… несколько вятичско-чешских соответствий Подмосковья и Поочья. Самым же ярким и полным является ляшско-вятичское тождество Moskiew (в польском Мазовше) = Москва» (Трубачев 2000: 11).