Читаем Восточные славяне накануне государственности полностью

В 871 г. восточнофранкский король Людовик II (843–876), отвечая на несохранившееся послание византийского императора Василия I Македонянина (867–886) и споря с ним о правильности употребления титулов (между Византией и франками шла полемика по вопросу о правомочности принятия правителями последних императорского титула), в числе прочего заявил: «Хаганом (chaganus) же, как убеждаемся, звался предводитель (prelatus) авар (Avares), а не хазар (Gazani) или норманнов (Nortmanni), а также не правитель (princips) болгар (Vulgares), а король или государь (dominus) болгар» (ДРЗИ. IV: 23–24).

Франки хорошо были знакомы с Аварским каганатом, а вот о Хазарии они, видимо, мало что знали и не имели с ней никаких стабильных контактов, соответственно, ничего не знали и о титуловании ее правителей. Также ничего они не знали и о титуловании правителя неких «северных людей» (Nortmanni), так как с ними, видимо, тоже никаких стабильных контактов не поддерживали. А вот византийцы, очевидно, были хорошо знакомы как с хазарами, так и с «северными людьми», и Византия признавала за их правителями титулы каганов.

В византийском послании на месте «северных людей» (Nortmanni) франкского латиноязычного источника стояло, очевидно, что-то типа «северные скифы» (οἱ βόρειοι Σκύθαι) /«тавроскифы» (Ταυροσκύθες), как нередко в византийских источниках (Лев VI Мудрый, Лев Диакон, Михаил Пселл, Георгий Кедрин, Иоанн Зонара, Иоанн Киннам, Анна Комнина, Никита Хониат и т. д.) именуются русы, что было просто калькировано франками. Сравним с тем, как в Бертинских анналах было в форме Rhos калькировано византийское Ῥῶς, совершенно не типичное для европейских обозначений Руси (их обзор см.: Назаренко 2001: 11–50).

Позднее «северными людьми» русы названы в рассказе «Венецианской хроники» о набеге на Константинополь 860 г. (ДРЗИ. IV: 53) и в качестве соседей Византии у Лиутпранда, дважды посещавшего Константинополь (Antap. V, 15) (ДРЗИ. IV: 38). Оба известия связаны с Византией и также, очевидно, восходят к византийской традиции и являются латинским калькированием указанных византийских терминов.


Заморские гости. Художник Н.К. Рерих


Сопоставляя сообщение Бертинских анналов и послание Людовика II, можно заключить, что полития русов, правитель которой титуловался каганом, находилась где-то очень далеко от государства франков, никаких стабильных контактов с ней они не имели, ничего о ней не знали и сталкивались с ней только при византийском посредстве. Но по иронии судьбы соответствующие франкские источники сохранились, а византийские – нет. Тем не менее важность этих двух франкских известий сложно переоценить: они независимо подтверждают данные восходящих к «Анонимной записке» восточных источников о существовании русов, которыми правит хакан. Совпадает и хронология соответствующих известий: «Анонимная записка» – первая половина IX в., Бертинские анналы – 839 г.

Источники о Руси Х в., существенно более многочисленные, ни разу не называют ее правителей каганами, из чего можно заключить, что в это время данный титул правителями русов не употреблялся. В XI–XII вв. он применительно к русским князьям появляется в древнерусских источниках (произведения митрополита Илариона; надпись на стене собора Святой Софии в Киеве; «Слово о полку Игореве»), но невозможно однозначно сказать, имел ли он непосредственную преемственность по отношению к Русскому каганату IX в. или иное происхождение и вторичный по отношению к нему характер (результат разгрома Святославом хазар? Влияние болгарской книжности, где упоминался каган аваров?).

При этом надо сделать важное пояснение: источникам не известен ни Хазарский каганат, ни Аварский каганат и т. д., в них есть только упоминания о кагане хазар, кагане аваров и т. д. «Каганат» – сугубо кабинетный термин современной науки, не известный источникам. И если на основании упоминаний в источниках о каганах аваров и хазар ученые условно именуют возглавляемые ими политии каганатами, то на основе упоминаний в источниках о кагане русов можно с аналогичным основанием употреблять в науке термин Русский каганат.

Очевидна дискретность между начальными этапами формирования того Древнерусского государства, о котором мы знаем из летописей, и предшествующим ему Русским каганатом. Его существование плохо вписывается в существующие представления о ходе древнерусского политогенеза. По этой причине ряд ученых относится к сообщениям источников о русах во главе с хаканом по принципу «если источники противоречат теории – тем хуже для источников», отрицая их значимость и стараясь тем или иным образом их дискредитировать (см., напр.: Петрухин 2001: 127–142; 2014: 118–124; Толочко 2015: 112–135).

Перейти на страницу:

Все книги серии В поисках утраченного наследия

Все норманны в Восточной Европе в XI веке. Между Скандинавией и Гардарикой
Все норманны в Восточной Европе в XI веке. Между Скандинавией и Гардарикой

Книга представляет сохранившиеся сведения о норманнах или наполовину норманнах в Восточной Европе в XI в. и идейно продолжает аналогичную работу, в которой собраны материалы, охватывающие IX—X вв. Читатель встретит здесь множество исторических личностей, о которых никогда ранее не слышал, а также с удивлением узнает о норманнском происхождении ряда персонажей, хорошо известных по летописям и другим источникам.Образно говоря, политические и культурные контакты Скандинавии с Гардарикой в те времена напоминали улицу с двусторонним движением. Известны многочисленные случаи, когда норманны становились в Восточной Европе князьями, а выходцы из Восточной Европы достигали в Скандинавии ранга конунгов, занимая достойное место в ее истории.

Сергей Александрович Голубев

Биографии и Мемуары

Похожие книги

100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука