Восточные страсти

Наконец настало утро битвы. Мэтью наблюдал за ней от своего шатра, оказавшегося удобным наблюдательным пунктом. Защитники города первыми вступили в дело — пальнув несколько раз из своих пушек-экспонатов. Большинство орудий не сработало, ядра, пущенные из других, разлетелись куда попало, но честь была спасена, а это было самое главное.

Тем же ответили и нападавшие, но от них удача отвернулась. Трое орудий взорвались, убив на месте расчеты. Лишь два ядра перелетели через высокие стены Цзинаня, а остальные отскочили от камней по сторонам. Но, так или иначе, битва началась. Восставшие сливали вниз кипящее масло и обстреливали нападавших из метательных орудий, но это не приносило им желаемого результата — войска императора наступали. Генерал Бу Цунь лично руководил операцией, и его армия взялась за дело не шутя. Солдаты в желтых мундирах продвигались фалангами по сто человек в каждой, держа наготове свои смертоносные мечи-пики и начисто позабыв о мушкетах, толку от которых было мало. И, несмотря на отчаянные попытки защитников, они сумели забраться на стены. Однажды прорвав брешь в рядах восставших, войска императора теперь проникали в город беспрепятственно. Они веером рассыпались по Цзинаню и безжалостно орудовали мечами-пиками, убивая всех, кто попадался им на пути. Очень скоро сопротивлявшиеся дрогнули.

Паника охватила ряды мятежников. Их предводитель перед лицом неминуемого позора бросился на собственный меч. Трое его ближайших сподвижников, тоже включенные в черный список, последовали его примеру, предпочтя быструю и относительно безболезненную смерть часам пыток в пекинских застенках.

Потери, особенно среди воинов императора, были невелики. В корпусе сражались опытные солдаты, знавшие, как вести себя в бою. В результате на двадцать человек пришлось не более одного пострадавшего, причем ранения были неопасные.

Мэтью занялся перевязкой ран и мелкими операциями. У Линь, чьи обязанности теперь уже не могли сводиться исключительно к переводу, довольно быстро уяснила, чем она может помочь доктору, и дальнейший инструктаж ей уже не требовался.

Однако ни один из китайских врачей не подошел к шатру Мэтью.

Наконец выдалась небольшая передышка, и девушка ненадолго исчезла. Вернулась она с невеселыми известиями.

— Генерал Бу Цунь тяжело ранен, — сообщила она. — Вы же знаете, он сам повел солдат в атаку, и восставшие постарались сразить его.

— Где он сейчас? — спросил Мэтью, уже забывший о междоусобице с генералом.

— Врачи изгоняют злых духов из его тела.

Мэтью оцепенел.

— Что-что они делают? — спросил он.

Она повторила свое сообщение.

— Бред какой-то, — пробормотал он и схватил свой чемоданчик. — Сейчас же ведите меня к нему.

Немного поколебавшись, она подчинилась. Они быстро прошагали через весь лагерь и подошли к большой палатке в дальнем его конце. У Линь, опасаясь заходить внутрь, только указала на нее доктору.

Мэтью откинул клапан палатки, но тут же закашлялся, едва не подавившись. Воздух в палатке был насыщен парами курительных благовоний. Несколько голосов выводили какую-то монотонную мелодию. Ему не требовался перевод — было и так понятно, что китайские врачи призывали «злых духов», которые овладели телом Бу Цуня, уйти восвояси. Примитивная, нелепая процедура так называемого исцеления внезапно вывела его из себя. Он отодрал клапан палатки и стал яростно топтать костер, тлеющий рядом с изголовьем нар. На нарах лежало бледное, неподвижное тело Бу Цуня. Он был ранен в голову и, если судить по кровавым подтекам на одежде, в брюшную полость.

Мэтью с ходу принялся за дело. Он отер кровь с лица и тела генерала тряпкой, которую намочил в бренди, а затем принялся рыться в саквояже в поисках лекарства.

— Принесите побыстрей стакан воды, — приказал он У Линь, которая набралась мужества и вошла за ним в шатер, — и бросьте туда вот это.

Он протянул ей пакетик с опием, известным болеутоляющим средством.

— Потом как можно быстрее влейте это ему в рот. Он почти без сознания, но, думаю, что пить он сможет. Я собираюсь прижечь эти раны, как только опиаты окажут действие, а дальше посмотрим.

У Линь вполне успешно справилась с заданием. Мэтью принялся за работу, быстро и проворно прижигая раны генерала.

Однако все старания его были напрасны. Слишком долго китайские врачи выгоняли из его тела «злых духов». Слишком много было потеряно и крови, и сил: он уже не мог бороться со смертью. И она пришла в тот момент, когда Мэтью еще корпел над его ранами. Генерал вдруг осел на своем ложе, вздрогнул и испустил дух.

Мэтью был всегда грустен и растерян, когда умирал его пациент. Но теперь к его грусти примешивался гнев.

— Этого не должно было случиться, — сказал он У Линь, бредя по направлению к своему шатру. — Эта вздорная затея по избавлению от злых духов ослабила несчастного, и к тому времени, когда мы подоспели, боюсь, уже ничего нельзя было сделать.