Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

Любой религиозный функционер, несомненно, пользовался у верующих большим уважением, но его престиж мог увеличиться или, наоборот, потерпеть урон под влиянием окружения, в котором он действовал. Жрец второстепенной или не имеющей никаких привилегий религии мог с трудом утвердить свою власть даже над своими собственными единоверцами, которым постоянно приходилось сталкиваться с враждебными выходками людей, исповедующих другую религию. Жрец доминирующей религии подобных проблем не имел. Наоборот, уважение правителей усиливало его престиж, и чем сильнее было правительство, тем выше его престиж. В странах гидравлического деспотизма функционеры доминирующей религии, даже в тех случаях, если они не были назначенцами правительства, имели на социальном уровне полуофициальный статус.

Люди, стремившиеся получить официальный статус (учащиеся учебных заведений и кандидаты на должности, имеющие дипломы)

Сложности идеологии и письменности, а в большинстве гидравлических цивилизаций, имеющих свою письменность, обучение будущих чиновников превращалось в изматывающее предприятие, и те, кто этим занимался, часто составляли особую группу населения. Тех, кто поступал в правительственные «колледжи» и «университеты», тщательно отбирали; их было не так уж много. Так обстояло дело в ацтекской Мексике и в Византии, при мамелюках в османской Турции и во время определенных периодов, таких как Ханский.

Там же, где юношей обучали при храмах и/или под руководством священников, образование было не особенно бюрократическим, но столь же ограниченным. Там, где к экзаменам допускалась широкая публика, как это было при двух последних китайских династиях, студентов было много, а обладателей нижних степеней – тоже. Подвергнувшись длительному и интенсивному процессу обучения, студенты, вероятно, лучше чиновников понимали, какие блага и какое уважение принесет им должность бюрократа. Чиновничье классовое сознание еще более усиливалось в том случае, если обладателям степеней позволялось выполнять определенные полуофициальные функции. Члены китайского шэныпи, сдавшие экзамены, но еще не получившие должности, служат классическим примером добюрократической группы.

Профессиональные идеологи Советского Союза

В гидравлическом обществе правители редко манипулировали священной доктриной, даже если они были верховными жрецами. В Советском Союзе православная религия, хотя ее существование и терпят, больше уже не является господствующей идеологией; а когда открыто декларируемые намерения Советов осуществятся, то церковь будет полностью заменена светской государственной доктриной. Глашатаями этой доктрины являются хозяева аппаратного государства; они – и только они – могут толковать ее и изменять. Идеологи самого высокого ранга в этой стране являются высшими представителями правящей бюрократии, и огромная часть профессиональных интеллектуалов в стране, подобно им, составляет класс правительственных чиновников.

Несколько выдающихся художников и писателей могут создавать свои произведения, не служа, как чиновники. Но они следуют директивам государства, выполняют его приказы и получают плату, как высшие чиновники; а поскольку они преданно и безраздельно служат государству, то имеют такие же привилегии и обладают полуофициальным статусом.

Эта разница имеет большое значение. Если в гидравлическом обществе квазиофициальные идеологические (религиозные) функционеры многочисленны и относительно свободны в выборе идей, в которые они верят, то в СССР квазиофициальные интеллектуалы редки и не имеют никакой свободы в выборе доктрины. Тотальное управленческое государство требует единой идеи. Управление им включает в себя контроль за идеями общества. Оно монополизирует идеологию, а с ней – и идеологов.

Разделенное, но все-таки единое

Наше исследование выявило, что даже при самых простых условиях правящий класс в гидравлическом обществе разделен на несколько секций. При более дифференцированных условиях он стремится обрести достаточно сложную структуру. Но хорошо ли члены разных его подразделений понимают особенности и превосходство своих классовых позиций?

Классовое сознание, вероятно, не такой общий – и, несомненно, менее динамичный – фактор, чем уверяют нас марксисты. Однако нет никаких сомнений в том, что хозяева гидравлического общества, которые пользуются экстраординарными привилегиями власти, доходов и статуса, составляют одну из групп с самым сильным классовым сознанием в истории человечества.