Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти

Право деспота толковать, изменять и отменять принятые ранее законы – это фундаментальный конституционный и легальный принцип абсолютного государства. Определение, данное Лениным, подчеркивает искреннее грубое желание диктатора использовать законы так, как ему заблагорассудится. А в области террора он может заходить настолько далеко, что будет трудно понять, где заканчивается незаконный террор и начинается террор по закону.

Незаконный террор и террор по закону

Глава или правитель вовсе не обязательно нарушает законы своего гидравлического государства, когда он сам совершает – или отдает приказы совершить – акты поистине ужасающей жестокости.

В небольших гидравлических племенах от вождя не требуется жестоких действий, поскольку он, будучи близок к своим соплеменникам, не имеет возможности проявлять больше власти, чем требуют от него функции управления племенем. Так обстояли дела в племени сук и у его гидравлических соседей, а также у всех американских индейцев племени пуэбло.

В более крупных гидравлических племенах вождь может попытаться укрепить свою самодержавную власть с помощью показательных актов террора. Шеф племени чагга, например, мог подвергнуть своих соплеменников пыткам разного рода. О вожде Ндесерно рассказывали, что он вырывал сердца у своих жертв, когда они были еще живы, и велел их зажарить, чтобы накормить своих детей. На вождя, который доходил до таких изуверств, соплеменники смотрели с нескрываемым ужасом, но, по словам Гутмана, «такие жестокости… не наносили вреда его престижу». Наоборот, они способствовали укреплению власти.

Той же цели служил и показательный террор древних правителей Гавайских островов, а так называемые каннибальские тексты Древнего царства рассказывают о похожей ситуации в доисторическом Египте. В одном из этих текстов, найденных в пирамидах, рассказывается, как мертвый вождь убил, расчленил и сварил человеческие существа в ином мире ради того, чтобы насладиться их вкусом, а другой сообщает нам о том, как он забирал «жен у мужей, когда ему этого хотелось и согласно его сердечному желанию»[23].

В более дифференцированных гидравлических цивилизациях потребность подчеркивать свое высокое положение впечатляющими актами жестокости самодержца была выражена гораздо слабее. И хотя такие действия полностью не прекратились, они теперь совершались только по требованию чрезмерно жестокого суверена или главами династий, которые действовали ниже рационального максимума правителя. Годфруа-Демомбин охарактеризовал иррациональный террористический характер халифата Аббасидов такими словами: «Импровизированные казни и выставление голов [на всеобщее обозрение] были частью обычной жизни Аббасидского двора. Еще во времена правления Эль Манкура человек, которого срочно доставляли во дворец в сопровождении гвардейцев халифа, понимал, что у него есть все шансы не вернуться домой. Он составлял завещание, прощался с семьей и уносил под мышкой свой саван» (Годфруа-Демомбин М. Сирия в эпоху мамлюков и до прихода арабов). Друг аббасидского халифа, который появлялся при дворе каждую пятницу, был «охвачен смертельным ужасом», когда его вызвали туда в другой день. Неужели кто-то на него донес? Неужели он кому-то понадобился? Его отчаяние и страх все время усиливались, пока он не узнал, к своему величайшему облегчению, что суверен решил провести с ним час безделья и удовольствия.

В этих и других случаях поведение правителя превышало закон, но не нарушало его. С другой стороны, чиновники, отличавшиеся чрезмерной жестокостью, часто выходили за рамки даже самого широкого толкования закона. Временами их призывали к ответу, но многих бюрократов, нарушавших закон, критиковали только тогда, когда они уже были мертвыми.

Эти эксцессы самодержавного и бюрократического террора являются крайним проявлением человеческого поведения в условиях тотальной власти. Однако с точки зрения закона подобные действия, вероятно, менее значимы, чем бесчисленные акты террора, превратившиеся в рутину в гибких рамках деспотического закона. Именно этот рутинный террор в управленческих, фискальных и юридических процедурах заставил некоторых наблюдателей назвать действия гидравлического деспотического государства «управлением с помощью порки».

«Управление с помощью порки»

Террор в управленческих процедурах