Восточный вал

Риттер уже знал, что Крайз всегда держится с той вызывающей самоуверенностью, которая любого общающегося с ним старшего офицера приводила в гневный трепет. Однако ему все же не верилось, что точно так же Крайз решится вести себя и с ним, комендантом лагеря. Тем более что он помнил, с какой покорностью воспринимало это чудовище любое распоряжение штандартенфюрера Овербека.

Может, лишь из благодарности за эту покорность, в последние дни своего пребывания в должности коменданта «СС-Франконии» Овербек так упорно добивался, чтобы Крайза возвели в чин лейтенанта СС. Хотя в штабе Гиммлера многие этому противились.

Впрочем, о том, что он уже является офицером СС, Фризское Чудовище пока еще не знал. Вот и сейчас обмундирован был Крайз в небрежно пошитый зеленоватый френч, на котором не просматривалось никаких знаков различия, и накладные карманы которого находились на разной высоте и были разных размеров. Но когда этот человек представал перед кем-то, мало кому приходило в голову рассматривать его обмундирование; не до этого было.

Стоило взглянуть на этого огромного, более чем двухметрового роста, увальня, на его непомерной ширины безформные плечи, напоминающие два взваленных на плечи нормального человека полупустых мешка; чтобы уже при этом зрелище поразиться внешности Крайза.

Но главным раздражителем чувств человеческих все же выступало лицо Крайза, точнее, то, что у остальных людей обычно называлось лицом. Дело в том, что еще в школьные годы лицо и значительная часть тела этого человека были сильно обожжены. Причем получилось так, что со временем подбородок Крайза почти сросся с грудью, являя миру поистине жуткую маску из затвердевших кусков изуродованной ткани, мясисто-пепельных шрамов и уродливых фурункулов, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы ужаснуться и возненавидеть, раз и навсегда возненавидеть это «Фризское Чудовище».

– Почему меня называют унтерштурмфюрером? – губы Фризского Чудовища были ужасающе искорежены, поэтому общался он с миром каким-то странным шепеляво-сюсюкающим басом. И почти после каждого слова с таким рыком прочищал свою гортань, что заставлял вздрагивать даже тех, кто, казалось бы, давно должен был бы привыкнуть к его манере и говорить, и шумно, хотя и полуутробно, дышать.

– Есть приказ обергруппенфюрера Кальтенбруннера о назначении вас начальником особой, секретной «Лаборатории призраков».

– «Лаборатории призраков»?! – Гримасу, которая вырисовалась на чудовищно изуродованном лице Крайза, трудно было назвать улыбкой, даже если за эталон красоты ее принимать улыбку Квазимодо.

Но все же, это, в самом деле, была улыбка. Крайз мог чувствовать себя счастливым, если только он догадывался о существовании такого чувства. Как бы там ни было, а именно фельдфебель Крайз являлся настоящим основателем этой секретной лаборатории: под его руководством она строилась, под его командованием охранялась, и под его идеи проводилось в ней немало таинственных экспериментов.

– Так вот, в этом приказе начальника Главного управления имперской безопасности вы названы унтерштурмфюрером, то есть младшим лейтенантом войск СС, а в таких делах шеф РСХА ошибаться не способен.

– Неужели начальником лаборатории? – это уточнил не Фризское Чудовище, а адъютант Вольраб. О возведении Крайза в офицерский чин он как раз слышал, а вот о назначении на должность – впервые. И был удивлен, что бригаденфюрер почему-то не информировал его об этом событии еще там, на поверхности.

«А ведь, скорее всего, бригаденфюрер опасался, что проболтаюсь в разговоре с кем-то из знакомых офицеров, понятия не имеющих не только о новой лаборатории, но и о самом «Регенвурмлагере», – довольно быстро нашел объяснение этому умолчанию гауптштурмфюрер. – Тоже мне, великий таинственник!»

Словно уловив неуважительное отношение к себе, комендант приказал Вольрабу выйти и предупредить часового, чтобы в течение ближайшего часа никого к нему не пропускал. Уходя, адъютант взглянул на коменданта с явным сожалением, не понимая, как тот решается оставаться с Фризским Чудовищем один на один.

– Прежде всего, вы, Крайз, должны знать, что на самом деле это приказ не столько Кальтенбруннера, сколько Отто Скорцени, – молвил барон, как только за адъютантом закрылась стальная дверь его бункера.

– Я это знаю.

– От кого?! – опешил фон Риттер. – Приказ является совершенно секретным.

– Молитвами всех святых, господин барон.

– Вы не поняли меня, унтерштурмфюрер.

– Понял, – безмятежно возразил Крайз.

– Я спрашиваю: от кого вам стало известно о причастности первого диверсанта рейха к вашему продвижению по службе?

– Скорцени интересовался мною еще в бытность комендантом штандартенфюрера Овербека. Впрочем, я догадывался, что его интерес ко мне возник еще раньше.

– Предвидение?

В этот раз Фризское Чудовище прочищал свою осевшую гортань особенно долго и угрожающе громко, словно предупреждая: «Не вторгайся туда, куда вторгаться, кому бы то ни было, запрещено самим сатаной!»