Вот брат твой!..

А время шло, прошел, наверное, уже целый час, и тогда Денисов попробовал влезть на дерево. Но это была сосна, до нижних сучьев было метра два с лишком, и Денисов, как ни старался, не мог одолеть их. Вспомнив, что мальчишкой лазил, бывало, на деревья с помощью ремня, распоясался, связал ремень в кольцо и, перекрутив его, получил все равно как восьмерку. Просунул в нее ноги и, как монтер на столб, полез с этими «когтями» на дерево. И чуть было не залез, да не хватило сил. Ремню не за что было зацепиться на скользком, покрытом гладкой корой стволе, и Денисов съехал вниз. Больше не стал и пробовать, чувствовал, что не залезет. Присел рядом с сосной на пень и закурил.

А медвежонок все сидел и сидел, и нельзя было оставить его на произвол судьбы и идти дальше. Оставалось только дожидаться, пока он образумится.

Вот дурачок, думал Денисов. Уперся, как козел. Видит же: свои рядом, а знай сидит.

Топор был при себе, и Денисов уже прикидывал, не срубить ли шест да столкнуть медвежонка, но побоялся. Высоко. Шмякнется — чего доброго, убьется, а уж лапы сломает — это точно. Идти домой за лестницей? Придется. Черт его знает, когда ему стукнет в башку слезть. Не куковать же здесь до темной ночи. Хорошо еще, что недалеко ушли, за час вполне обернуться можно.

Оставив под сосной ружье и топор, Денисов уложил рядом с ними Найду.

— Ты тут побудь немного, а я за лестницей сбегаю. Наш-то со страху обомлел, сам не слезет.

Когда Денисов вернулся, то застал прежнюю картину: медвежонок так и сидел на сосне, а Найда караулила его.

Но даже и теперь, когда к услугам была лестница, снять Белуна с дерева оказалось не просто. Он с такой силой ухватился за сук, что Денисов еле отодрал его. И только на земле, ощутив ласку Найды, которая кинулась облизывать медвежонка, он окончательно пришел в себя.

— Ну, задал ты мне работку! — сказал Денисов. — Теперь лестницу обратно тащить. А я что, мерин? И так ухайдакался, пока туда-сюда бегал.

Денисов и вправду устал, да и время для обхода было упущено, так что приходилось возвращаться домой, и он, навьючив на себя лестницу, ружье и топор, зашагал по утоптанной тропинке, а сзади мелкими шажками семенил медвежонок, чувствующий, как ему в спину дышит Найда.

Глава 8 На цепи

Лето выдалось жарким, дождей почти не было, и мхи на торфяниках, которых в обходе Денисова хватало, съежились и высохли от зноя, став как порох. Достаточно было случайной молнии или просто спички, чтобы они вспыхнули. И тогда — пожар. Тогда пал пойдет сплошной стеной, которую не остановишь, и выгорит бог знает сколько тайги. Этого Денисов боялся больше всего, а потому целыми днями мотался по торфяникам, высматривая, не горит ли где.

Ходить одному по тайге — не слишком веселое дело, и Денисов давно уже брал во все обходы Найду, а теперь к ней прибавился и Белун. На хорошем корме он рос как на дрожжах и догнал приемную мать, а силой давно превзошел ее, что, однако, не мешало Найде управлять медвежонком как щенком. Да он и не возражал против этого, а если начинал артачиться, Найде стоило лишь рыкнуть, и Белун тут же изъявлял полное покорство. За месяц, прошедший с того дня, когда он так перепугался тетерева, Белун окончательно свыкся с лесом, познал множество его секретов и мог вполне самостоятельно разобраться в любой обстановке.

Теперь, когда они уходили в лес, Денисов уже не беспокоился о медвежонке, позволяя ему заниматься чем угодно, тем более что Белун никогда не оставался один. Найда с прежней заботливостью опекала его, и вдвоем они убегали далеко в глубь леса, но рано или поздно разыскивали Денисова, и по их ходуном ходившим бокам можно было понять, что они набегались вволю.

В июле пошли ягоды, и Белун часами лакомился ими. На ягодниках он пасся, как корова на лугу, неторопливо переходя от куста к кусту и отмахиваясь от комаров. Найду ягоды не интересовали, но она терпеливо дожидалась, пока Белун не наестся вдосталь. Правда, он был большой чревоугодник, и Найде иногда надоедало дожидаться, и тогда она начинала взлаивать, как бы спрашивая у Белуна: и когда ты только насытишься? А если и это не действовало, Найда легкими покусываниями буквально прогоняла медвежонка с ягодника.

Помня о том, что сказал жене, Денисов еще в мае вскопал на луговине клин и засеял его овсом, но из этой затеи ничего не получилось: Белун не дал метелкам налиться до полной спелости. Он начал ходить на участок, когда овес едва поднялся, и все истоптал, выдрал, перелопатил. Увидев это, Денисов пожалел о напрасно затраченном труде — копал, сеял, а этот кабан пришел и все изрыл — и выкинул из головы благую мысль попотчевать медвежонка овсом. Не мог дождаться, вот и пускай теперь облизывается.

Но овес — это всего овес, в конце концов Денисов сеял его не для себя и не собирался расстраиваться из-за того, что Белун оказался таким дурачком; другое событие вывело его нынешним летом из равновесия.