Вот брат твой!..

Как быть, как втемяшить Яшке, что губит себя парень, губит?! Ведь золотая голова, а пристрастился к зелью. Сопьется, все прахом пойдет.

Выход, как казалось Маркелу, был только один — отвадить от сына этого распроклятого цыгана, как угодно отвадить.

И Маркел не стал долго раздумывать. Сходил к охотникам, пошептался, и те устроили засаду на Костю. Без ружей, конечно, с кольями. Смотрите не убейте, предупредил Маркел. Ребра только посчитайте, чтоб дорогу забыл, ирод царя кромешного.

Но Яшка не зря ценил Костю за изворотливость. Как ни хоронились охотники в своей засаде, Костя узрел их своими стрекозиными глазами и, смекнув, что к чему, дал такого деру, что выронил из кармана бутылку с водкой, которая и досталась охотникам в качестве трофея.

Яшка, узнав о происшествии, бегал по деревне в поисках злоумышленников, но кто они? Никто ничего не знал, а кто знал, те помалкивали, боясь, что Маркел спустит с них шкуру, если они начнут болтать языками. Все было подозрительно, но Яшка не мог и подумать, что засада — дело рук отца. Ничего нельзя было добиться и от Кости — спасая грешную душу, он мчался без оглядки и не разглядел никого из караульщиков.

Акция устрашения, таким образом, не удалась, и Маркел, видя озлобление Яшки, не рискнул повторить попытку. Понял: узнай сын о его роли во всем, чего доброго, закусит удила и понесет. А так — пусть думает, что кто-то из своих интересов захотел посчитаться с его дружком.

И все же Яшку нужно было приструнить, и средство для этого у Маркела имелось — ружье. То самое, которое он прошлым летом пообещал подарить Яшке. Хорошо зная страсть сына к оружию, Маркел не сомневался, что своим обещанием глубоко задел Яшкину душу, что тот спит и видит себя владельцем ружья. Этим и надо было воспользоваться теперь, но провернуть дело хитро, чтобы Яшка не заметил игры. Задумка удалась вполне.

Как-то в один из дней, когда Маркел, Василиса и Яшка обедали, в дверь постучали.

— Эва, несет кого-то, — пробурчал Маркел, вставая из-за стола.

В избу вошел незнакомый Яшке мужик, увидев которого отец развел руками:

— Никак, Федор! Скоко лет, скоко зим!

— Дак уж и не помню. Годов пять, чай, не виделись, — ответил пришедший.

— Ну проходи, проходи, — пригласил его Маркел. — Как говорится, пошли бог гостей и хозяин будет сытей! Так пожаловал аль по делу?

— По делу, Игнатьич. Разговор у меня к тебе, да не знаю, как посмотришь.

— Ну, коли разговор, значит, и поговорим посля обеда. За столом-то чего лясы точить, чай, не нехристи.

Что это был за мужик и какого шута ему понадобилось от отца — это Яшку не волновало. Как оказалось — зря.

На другой день его остановил на улице Фрол Ненашев, тот самый охотник, который летом сказал Маркелу, что пора, мол, купить Яшке хорошее ружье. Отведя Яшку в сторону, Фрол сказал:

— Не мое, конешно, дело, Яшк, а токо зря ты.

— Что зря? — не понял Яшка.

— Ну пьешь, говорю, зря.

Яшка раздул ноздри и чуть было не ответил, что такому указчику соленый огурец за щеку, но сдержался. Фрол всегда относился к нему хорошо, и не стоило обижать человека.

— Уж и выпить нельзя?

— Дак можно, никто и не говорит, што нельзя, дак в меру. Маркел-то знаешь што вчерась сказал?

— Что?

— Хотел, сказал, ружье Яшке подарить, а теперь раздумал. Какой из него охотник, когда пьет? Продам, сказал, ружье. Федор Соломатин просит. У него сын женится, дак Федор хочет подарок ему сделать. А отдам Яшке, сказал, он его пропьет со своим цыганом.

У Яшки екнуло сердце. Вот зачем, значит, мужик-то приходил! А отец? Неужели продаст?!

Случайный, как думал Яшка, разговор сильно подействовал на него. Он и предположить не мог, что отец и не собирается продавать ружье, что все разговоры вокруг этого — лишь ширма, а Федор Соломатин и Фрол — лишь подставные куклы. С тревогой он думал о том, как теперь быть, как поправить положение. Без хорошего ружья нечего и думать о медведях, а оно вон чем обернулось — продать. Ну уж нет! Раз такое дело — хрен с ней, с выпивкой. Завяжу на время. Пока отец не успокоится. А отдаст ружье — тогда и разговор другой будет…

В июле, после Петрова дня, Яшка заметил, что отец чего-то придумал. Зачастил к охотникам, а те в свою очередь зачастили к нему и подолгу о чем-то говорили с ним в горнице. Яшка догадывался: эта подозрительная возня имеет какое-то отношение к нему, но не лез к отцу ни с какими расспросами. А тот пока помалкивал, радуясь успеху своей хитрости с ружьем, после которой все неурядицы в доме кончились. Яшка больше не пил, и Маркел, наблюдавший исподволь за сыном, думал: смотри какой молодец — бросил. Значит, будет охотником. Коли пересилил себя — будет.

А Яшка, помышляя только о ружье, строго выдерживал взятую линию и забыл думать о водке. Косте сказал: сиди у себя и не высовывайся, когда понадобишься — скажу. В том, что понадобится, Яшка не сомневался. Отступление было временным, ибо для себя он твердо решил: правдой или неправдой, а завладеет ружьем. Хватит мыкаться с берданкой, намыкался.