Вот это поцелуй!

Я провел весь день с Мэри-Джо. Несколько часов мы без отдыха, кропотливо работали в офисе под бдительным оком нашего шефа Фрэнсиса Фенвика, у которого вновь возникли проблемы с дочерью: ее опять арестовали в пригородном сквоте, где она до одури накачивалась кокаином в компании своих подружек-лесбиянок, одна из которых была дочкой министра, а другая – известного писателя, претендента на Нобелевскую премию, что вынудило Фенвика оставаться на посту во избежание утечек информации и лишило его привычной партии в гольф, так что он висел у нас над душой. Во второй половине дня мы с Мэри-Джо просто изнемогли и сбежали с работы, сняли в отеле номер с кондиционером и потрахались часок.

Снять номер – это была прекрасная идея! Несколькими этажами ниже, на улице, стоял непрерывный гул, там кипела жизнь, безжалостная и деловитая, а здесь мы с Мэри-Джо переводили дух в покое и тишине, уставившись в потолок, подложив руку под голову, с сигаретой в зубах. «Сколько мужчин в этом городе, – говорил я себе, – могут похвастаться тем, что имеют такие отношения с женщиной, которые их во всем удовлетворяют? Вроде моих с Мэри-Джо… Сколько мужчин в этом городе рвут на себе волосы, рыдают, ползают на коленях, унижаются, дерутся, собирают чемоданы и тайком сматываются из дому?» Все меня осуждали. Все капали мне на мозги, чтобы я нашел себе другую женщину, хотя у меня не было ни малейших причин для такого шага. Тем более что она, помимо всего прочего, была моей напарницей. Вы не можете этого понять, а я не могу толком объяснить. Пули свистели у нас над головой, мы выламывали двери в квартирах взбесившихся, вооруженных до зубов психов. Мы преследовали всяких подонков со скоростью двести километров в час, причем она сидела за рулем. Нам приходилось действовать в самолетах над океаном, в мчавшихся на огромной скорости поездах, на вышках и в канализации, в подвалах, где на земляном полу валялись истлевшие матрасы и где мы служили мишенью для убийц. Нет, вы не можете этого понять! Иногда моя жизнь в ее руках. Когда мы с ней в постели, когда вцепляемся друг в друга, окружающий мир успокаивается, по крайней мере для меня, и я больше ни о чем не думаю. Так что пусть говорят, что хотят, а мне хорошо с моей зеленоглазой толстухой. Мы отправились поесть фалафелей[12] и кеббе[13] в арабский квартал, где Мэри-Джо вызвала восторг у всех мужчин. Там нас нашел один из моих осведомителей, чтобы сообщить мне, что он не узнал ничего особо важного, кроме того, что Пол Бреннен перевел крупную сумму на номерной счет в одном из швейцарских банков.

– И что это, по-твоему, доказывает?

– Я думал, ты хотел знать, не заплатил ли он кому-нибудь…

– А тебе, тупице несчастному, не пришло в голову, что Пол Бреннен делает это ежедневно? Что они держат все свои накопления в надежном месте? И ты меня побеспокоил, чтобы сообщить то, что всем давно известно? Может, завтра придешь и нашепчешь мне на ухо, что все колоссальные состояния основаны на нищете и несчастье? Или что десятилетние девочки тащатся на фабрики по ночам, чтобы делать эти чертовы туфли?

Я бросил ему в физиономию пригоршню нута, он пустился наутек и сшиб по пути столик, за которым старики играли в карты под плакатом с изображением «Евротуннеля»,[14] приглашавшим провести отпуск в графстве Кент.

Я посмотрел Мэри-Джо в глаза – не добавит ли она свою крупинку соли на мои раны, не вздохнет ли по поводу моего упрямства, такого глупого, по ее мнению, такого абсурдного, но мы с ней как-никак трахались меньше часа назад, и она вместо этого мне улыбнулась. Я заказал местную водку.

– Знаешь, я узнала нечто очень странное, – сказала она, – ужасно странное… насчет Фрэнка.

– Кстати, на днях я к вам зайду, нам с ним надо кое над чем поработать вместе. Скажи ему, что я ничего не забыл.

– Фрэнк вел собственное расследование по делу об убийстве Дженнифер Бреннен. Фрэнк задавал вопросы всем без разбору, и я не знаю, куда он сунул свой любопытный нос.

– Да ну? В самом деле?

– Я не шучу. Ты не находишь, что все это очень странно?

Кроме того, она считала, что нападение, жертвой которого стал Фрэнк, любопытным образом совпало по времени с этой историей. Я ласково посмеялся над ее мозгами настоящего полицейского, которые работают двадцать четыре часа в сутки и вечно стараются сопоставлять факты, даже совсем далекие друг от друга. Но, конечно, все было возможно… Я даже сказал, что если Фрэнк вздумал что-то вынюхивать по поводу Пола Бреннена, то кое-кто, разумеется, взял на себя труд указать ему, что он идет по ложному следу.

– Это не обязательно связано с Полом Бренненом, – уточнила она.

– Разумеется, это не обязательно связано с Полом Бренненом, если тебе так хочется.