Вот и я, Люба!

Да, иной близости, кроме как сумасшедшей, у меня со Степушкой и не бывает.

Теперь все время думаю над тем, что как женщина до времени встречи со Степаном, я жила ужасно грустно и неполноценно.

О своей прежней жизни размышляю часто. Вот и вчера по дороге от фермы до Новосиба гоняла в голове эти мысли.

Выехать мне пришлось раньше, чтобы не по темноте добираться до квартиры Жени, где мы со Степой пока останавливаемся, так что времени разнести по столбикам хорошее и плохое мне хватило.

Вечер провела с надеждой на приезд Степушки. Отправила ему несколько нежных сообщений. Спать легла рано, получив в ответ: "Люблю тебя очень. Отдыхай".

Подскочила ни свет, ни заря. Сначала гипнотизировала экран телефона в надежде получить эсэмэс от Степы. Успокоилась только, услышав треньканье уведомления и перечитав раз…дцать "Доброе утро, любимая! Увидимся на нашей квартире."

В отличном настроении от предвкушения встречи с любимым мужчиной, с самого утра крутясь, как белка в колесе, успела выполнить кучу дел. Провела несколько уроков в лингвистической школе. Навестила с презентами хороших и важных людей, всегда готовых помочь в решении сложных вопросов, которых у меня, к сожалению, сейчас немало.

Умудрилась даже выкроить время для обеда в ресторане с единственной моей подругой Светкой, с которой мы дружим с первого курса института.

— Любань, ну как там твой "военный, красивый, здоровенный"? — хихикая интересуется Света. — Нам с Мишкой он очень понравился. Ты же знаешь, как муж мой хреново к чужим мужикам относится, а тут проникся к твоему Степану. Они даже выпивали вместе на свадьбе.

— Свет, а что прям вот так и было видно, что Степан — мой мужчина, — осторожно и слегка трусливо интересуюсь, потому как мы очень со Степой старались вести себя так, чтобы никто не догадался о нашей связи.

— Ой, Любань, да ладно уж тебе звиздеть своим ребятам, — смеясь и неупуская случая подколоть меня, говорит подруга.

— Я тебя серьёзно спрашиваю, Свет, а ты как обычно все переводишь в шутку, — говорю, приподнимая бровь, выражая таким образом свое негодование.

— Вы то, конечно, оба два сильно старались делать вид, что прямо вот на свадьбе и познакомились. Только актёры из вас никудышние, нет честно сказать, просто хреноватые. Один с видом "я — не я, и баба — не моя" следил за тобой, пожирая глазами, нет, вернее, Любань, просто открыто трахая тебя. Другая, то краснея, то бледнея, корчила из себя невинную овечку, — наслаждаясь образностью своего рассказа, теперь уже в голос начинает ржать Светулек.

— Ой, ну ладно тебе, Свет! Знаю, я твою творческую натуру. Напридумываешь всякого разного. Надеюсь, ты мне сейчас не новую главу из своего современного любовного романа цитируешь, а? — не без язвительности уточняю у подруги информацию, которая меня реально несколько беспокоит. — Светик, фантазируешь или на самом деле было все и всем так заметно, как ты говоришь?

— Любань, да ладно тебе нервничать на ровном месте. Женщина — ты почти свободная. По-моему мнению, имеешь полное право после 27-летнего кабального брака с этим псевдо гением и сексуальным недомерком Толяном. Ты уж извини меня, подруга, но я еще в молодости слышала пару отзывов о его милипиздричном органе. Хотя, вероятно, тот размер, о котором шла речь, даже стыдно органом называть, — хохоча, пофыркивает Светка.

В ответ на Светкины слова корчу лицо. Подруга, посмотрев на меня внимательно, снова фыркает.

— Любаша, прекрати корчится. Ты же знаешь, говорю всегда, как думаю. Пока ты носилась со своим Толькой, как с принцем Флоризелем, я хранила молчание, потому что берегла твое самолюбие, милая. Теперь чего умалчивать о сем факте. Ага, я историю про его милипиздрика все же включу в свою новую книгу. Пусть читательницы похохочут, — веселясь, говорит подруга.

Смотрю на Светлану, буравя ее взглядом и надеясь, что она все же поймет меня и уймет свой метафоричный речевой поток. Поняв безнадежность трансляции своего мысленного посыла, смиряюсь и слушаю дальше эффектную речь Светулька. Делаю это, потому что этим она меня все же веселит и несколько отвлекает от переживаний по поводу профессиональной деятельности Степана.

— Видела на днях Тольку. Мы с ним на одном совещании столкнулись. Он без тебя, Люб, совсем скукожился. Нет в нем уже прежнего лоску, — на полном серьезе продолжает рассказывать моя подруга. — Прибежал сморчок сморчком. Морда пожёванная, на башке три волосинки в шесть рядов. На субтильном торсе с плечиками как у Твигги несвежий свитерок продристного цвета. На тощей жопке юношеские джинсики в обтягон без всякого намёка на мужественность в районе ширинки. На ногах лаковые штиблетики с загнутыми вверх носами. Картина, конечно, комичная. Внутреннее чутье мне подсказывает, что Степан полная противоположность твоему бывшему недомерку. Любаш, серьёзно у вас все, да? Не боись, рассказывай, ты же знаешь, я могила чужих секретов.

За многие годы дружбы я уверена в своей подруге на все тысячу процентов, поэтому без боязни рассказываю ей о Степане, опуская только пикантные подробности наших отношений.