Читаем Вот и кончилось лето полностью

Вениамину в этом году исполнилось 25. До конца призывного возраста осталось всего два года, а отсрочку от призыва в армию после медучилища можно было получить или работая на Скорой, или в местном тубике, как называли тубдиспансер, или в стационаре областной психбольницы. Вениамин служить не хотел, работать ни в тубике, ни в психушке тоже, поэтому и выбрал Скорую. Ему повезло: он попал не в реанимационную бригаду и не в хирургическую, а в обычную терапевтическую. Но и тут он успел зарекомендовать себя отнюдь не с лучшей стороны. Всё дело в том, что Веня был от природы ленив. Ходил в замызганном белом халате, который стирал только после очередного «втыка», журнал выездов заполнять «забывал», как и забывал сдавать инструменты после выезда на стерилизацию... На этот раз он не взял лишний контейнер со шприцами, рассчитывая, что на смену вполне хватит и одного, в котором было пять шприцов. Не хватило… Но кто ж знал?

— А вы видели его глаза? — вдруг спросил он, пытаясь переключить внимание коллеги. — Чёрные, аж без белков совсем!

— Да ну нафиг! — не поверил водитель. Он опять развернулся, практически.

— Сан Саныч не даст соврать! — заявил фельдшер. — Скажи, Саныч!

— Не говори, — вздохнул врач. — Меня к стулу пришпилило. Я пошевелиться не мог. И сердце захолодело, аж в пятки ушло. Так ведь не бывает, чтобы глаза без белков, одна чернота! Скажешь кому, не поверят…

— А ты и не говори! — посоветовал водитель. — В журнале отметь, мол, оказали первую помощь, рекомендовали обратиться к врачу. А то и ложный вызов, и все дела.

— Да там эти были, — вздохнул врач. — Из КГБ…

— Думаешь, они кому-нибудь будут рассказывать?

— Да, нет… Вряд ли.

— Ну и всё! И вообще про это — рот на замок! Ложный вызов! А то не дай бог… — водитель смачно выругался. — Будешь на Колыме на выезды кататься, а Веник в стройбате на Камчатке портянки стирать.

— Да ну нафиг! — скептически усмехнулся фельдшер. — Не может быть!

— Вот тогда узнаешь! — злобно отозвался водитель. — С этими… — он замялся, подбирая слово, не подобрал, но продолжил, — товарищами шутить ни в коем случае нельзя!

— Это верно, — согласился врач. — Поедем по «комсомольской путевке» в Анадырь или Магадан.

— Рот на замок! — подытожил водитель.

Веня облегченно вздохнул — докладную на него и на этот раз писать не будут.

<p>Глава 2</p><p><strong>Пробуждение</strong></p>

Руку пронзила острая боль. Я непроизвольно дернулся, пытаясь убрать руку от источника боли. Не вышло. Боль жгучим ручьем пошла по руке вверх. Я открыл глаза. Магическое зрение «включилось» само по себе, автоматически.

Первым, кого я увидел, оказался человек в белом халате рядом со мной, вливающий мне через шприц внутривенно какую-то гадость. Аура у него была нейтральной, равнодушно-серого цвета. То есть не враг, но и не друг. А вот стеклянный шприц был окутан неприятной салатовой дымкой — как плесенью. И жидкость, которая потекла мне по венам, тоже была салатово-ядовитого цвета и, как мне подсказывала моя интуиция, могла причинить только вред.

Мгновенно на меня нахлынуло чувство злой ярости. Внутри вспух и стал раскручиваться шар силы и отнюдь не живой. По энергетическим каналам потек примитивный, но действенный мертвый «Хлыст».

Мужик в белом халате посмотрел мне в лицо, удивленно вытаращил глаза, но инъекцию доделал до конца.

«Врач? — мелькнула мысль. — Скорая помощь?»

Рядом на кровати сидела заплаканная maman. Вокруг её головы пылала желтая аура — признак печали и расстройства.

Собственно, её откровенно горестный вид и удержал меня от желания немедленной расправы. Кстати, Герис предупреждал о таких возникающих порывах ярости. Предупреждал и даже учил, как с ними бороться.

Maman обняла меня, прижала к себе. Я почувствовал, как сходит нездоровое возбуждение, как косматый мертвенно-бледный шар внутри уменьшается, как пустеют энергетические каналы, секунду назад готовые выплеснуть смертоностную силу.

Мы посидели так с минут пять. Мне стало тепло, спокойно, уютно.

— Мам, а что случилось, а?

— К нам гости пожаловали, — сообщила maman. — Точнее, к тебе. А ты сидишь на диване у себя, глаза закатил, не дышишь совсем… Я тебя встряхнула, по щекам постучала — никакого эффекта! В лицо водой брызнула. И вдруг ты валишься на пол, хватаешься за голову и начинаешь кричать. Я чуть с ума не сошла… Спасибо людям, — maman кивнула в сторону кухни, — подняли тебя, перенесли на кровать, посидели с тобой, пока я Скорую вызывала…

Герис предупреждал! Каждое занятие наставник твердил, что мага ни в коем случае нельзя отвлекать во время медитации. Даже прикасаться! По его словам, именно в этот период любой маг — от начинающего ученика до магистра-архонта — беззащитен от внешних воздействий.

Поэтому перед медитацией маги выставляли защитные конструкты, либо уходили в Астрал в защищенных помещениях.

Я ж всё время просил maman не трогать меня в это время. Не послушалась…

— Мам, — я виновато улыбнулся, — я же просил не трогать меня во время медитации. Ты меня так и убить можешь…

— Правда? — опешила maman. — Нет, правда?.. Ой, дура я, дура! Прости меня, Антошка!

Перейти на страницу:

Похожие книги