Вот и лето прошло...

Шурик задумчиво стоял посреди комнаты. Папа Андрей ему посочувствовал:

— Да-а, сорвался твой татарский набег!

Шурик окончательно скис и повернул к двери. Но мама Галка поймала его за бутылку, торчавшую из заднего кармана джинсов.

— Ну нет, с такими подарками от нас не уходят. Пожалуйте к столу! А стол сейчас будет…

Действительно, стол, точнее все, чему полагается быть по такому случаю на столе, появилось быстро. Шурик разлил шампанское по бокалам и поднял свой.

— Люди! — сказал он. — Сегодня мы отправляем на школьную отсидку сроком на десять лет самого младшего представителя нашего коллектива. Надеемся, что через десятилетие он снова вернется в общество полноправным его членом. Твое здоровье, дорогой Артем!

— Ладно, — согласился Темка.

И хотя не очень понял, о чем толковал Шурик, но вместе со взрослыми солидно выпил свой лимонад. Папа Андрей сказал категорически:

— И всё! Пора спать!

Темка надулся, но мама Галка подтвердила:

— Пора, пора, сыночка-косыночка. Надо перед школой выспаться.

При упоминании о школе Темка заколебался, но все же держал губы надутыми — уходить очень не хотелось. Папа Андрей собрался было на него прикрикнуть, но вмешался Шурик:

— Он сейчас пойдет спать. Только не один.

Шурик взял со стола яблоко, нож, и Темка замер в ожидании чуда. Потому что если Шурик брал что-нибудь в руки, из этих замечательных рук обязательно выходило какое-нибудь чудо. Темка очень любил Шурика. Вообще-то надо было бы, конечно, сказать: «дядю Шурика» или «Александра Михайловича». Но все-все звали его просто Шуриком, и хотя папа с мамой поначалу пытались Темку приучить к соответствующему обращению, но Шурик категорически не откликался ни на «дядю», ни на «Михайловича», так он и остался для Темки, как и для всех, просто Шуриком. Шурик был очень веселый, а глаза у него были очень грустные. Бабушка Наташа почему-то называла Шурика «шалапутом бездомным», хотя Темка точно знал, что у него есть квартира, где он живет со своей мамой.

Шурик немного попыхтел над яблоком, ковыряя его ножом и тут же съедая выковыриваемые кусочки. Наконец он протянул яблоко Темке. Только это было уже не яблоко, а симпатичная морда бульдога с высунутым красным языком.

— А вот теперь — спать! — сказал Шурик.

Восхищенный Темка прижал к груди подарок и беспрекословно последовал с ним в спальню, пожелав всем спокойной ночи. Но спать он пока не стал, а усадил «бульдога» на свою подушку и, любуясь им, прислушивался к тому, что за стеной взрослые говорили о детях.

Папа Андрей очень удивлялся, откуда сегодняшние дети знают все словечки, все считалки, все песенки его собственного детства. Прямо телепатия какая-то из поколения в поколение!

Шурик тоже этому удивлялся. И рассказывал такую странную историю: его брата когда-то в школе дразнили Кубиком. Не потому, что у него такая фамилия или такая фигура, а просто почему-то Кубик, и всё. А теперь сына этого брата тоже в школе почему-то дразнят Кубиком. Хотя опять-таки ни фамилии, ни фигуры… Загадка!

На это им мама Галка отвечала, что они просто неумные люди с высшим образованием: пытаются объяснить необъяснимое. Ведь наши дети теперь знают в десять, в сто раз больше, чем их родители. Радио, телевидение, космос… Господи!

Шурик с ней заспорил: умственная акселерация — это выдумки. Есть только акселерация физическая. Ростом они, конечно, вымахали, но внутри какие-то пустые, что ли. Вот один на пляже взвешивался: лет пятнадцать, ростом под два метра, а весу — всего пятьдесят килограммов.

— Слушайте, — возмутилась мама Галка, — а чего вообще выступает этот неженатик? Пусть сначала заведет свою жену с детьми, а потом рассуждает!

Все засмеялись. И Шурик тоже. А потом вдруг сказал серьезно:

— Жена — это ерунда, а вот детей я бы завел…

У него это получилось как-то грустно-грустно, и всем стало неловко. Но Шурик повертел длинным носом по сторонам, увидел свой полосатый арбуз и снова повеселел.

— Вот! Это будет лучшее произведение — плод всей моей жизни.

Усевшись на ковер, он обхватил арбуз ногами и начал вырезать на нем очередную собачью морду в полоску.

Но тут из спальни появился Темка и быстро сказал, опережая вопросы:

— Мама-папа, не сердитесь, пожалуйста, я забыл сделать еще одно дело. Мне надо на минутку на второй этаж к Саввочке. Мама-папа, это хорошее дело, честное слово!

В глазах Темки была детская мольба. Но была в них и решимость, и еще что-то незнакомое, почти взрослое, что рано или поздно появляется однажды в детских глазах. И папа Андрей сказал:

— Хорошо. Иди.

Темка скрылся в спальне, а через секунду появился снова — в трусах и рубашке, из-под которой что-то торчало. Он побежал к двери, а мама Галка крикнула ему вслед:

— Эй, ты хоть штаны надень!

Но Темка был уже на лестнице. Он сбежал на второй этаж и позвонил в дверь. Ему открыла женщина с бигуди на голове.

— Тема? — удивилась она.

— Извините, добрый вечер, можно на минутку Саввочку? — выпалил он одним духом.

— Что ты! Саввочка уже десятый сон видит!

— Значит, спит? — уточнил Темка и, немного подумав, сказал: — Тогда передайте Саввочке, пожалуйста, вот это.