Вот я

— Простите, исключенными именами чего?

— Вы знаете, как называют ураганы? Есть около сотни имен, которые все время тасуются. Но если выдается особенно разрушительный или смертоносный ураган, его имя впредь не используют — из почтения. Другого урагана Сэнди больше не будет.

Как не будет другого Исаака.

Мы не знаем имени деда моего деда.

Когда мой дед приехал в Америку, он сменил фамилию с Блуменберга на Блох.

А мой отец был первым в семье, у кого было "еврейское имя" и "английское имя".

Став писателем, я пытался по-разному выкручивать свое имя: брал разные инициалы, вставлял среднее имя, придумывал псевдонимы.

Чем сильнее мы удаляемся от Европы, тем больше имен и личностей, из которых надо выбирать себя.

"Никто не пытался убить меня! Никто не ослеплял меня!"

Переназвать Стэна придумал Макс. Я возразил, что он будет путаться. Макс ответил:

— Но надо же как-то сделать его своим.

Как играть никого

Нам раздали какие-то простые бланки для заполнения и объявили, что мы все должны пройти друг за другом мимо мужичка средних лет в белом халате. Он быстро оглядывал каждого и указывал, в какую из примерно десяти очередей ему стать, в некоем приблизительном соответствии с возрастом. Ассоциации с сортировкой узников, привезенных в концентрационный лагерь, были настолько явными и неизбежными, что трудно было представить, будто такое не планировалось.

Когда я дошел до конца своей очереди, коренастая женщина лет семидесяти предложила мне сесть напротив нее к складному пластиковому столу. Взяла мои бумаги и принялась заполнять один за другим какие-то бланки.

— Ата медабер иврит? — спросила она, не поднимая взгляда от бумаг.

— Простите?

— Ло медабер иврит, — сказала она, проставив галочку.

— Простите?

— Еврей?

— Конечно.

— Прочтите Шма[45].

— "Шма, Исраэль, Адонаи…"

— Принадлежите еврейской общине?

— "Адас Исраэль".

— Службы часто посещаете?

— Может, раза два в году или раз в два года.

— По каким случаям?

— Рош а-Шана и Йом-кипур.

— Знаете языки кроме английского?

— Чуть-чуть испанский.

— Не сомневаюсь, это очень пригодится. Ограничения по здоровью?

— Нет.

— Астма? Высокое давление? Эпилепсия?

— Нет. Небольшая экзема только. Сзади под волосами.

— Кокосовое масло пробовали? — спросила она, все так же глядя в бумаги.

— Нет.

— Попробуйте. Военная подготовка, опыт?

— Нет.

— Приходилось стрелять?

— Даже держать не приходилось.

Она поставила несколько птичек сразу, очевидно не видя необходимости переходить к следующей серии вопросов.

— Можете обходиться без очков?

— При каких занятиях?

Еще птичка.

— Плавать умеете?

— Без очков?

— Умеете плавать?

— Разумеется.

— Участвовали когда-нибудь в соревнованиях по плаванию?

— Нет.

— Есть какой-нибудь опыт вязания узлов?

— Разве не у каждого он есть?

Она поставила две птички.

— Топографическую карту умеете читать?

— Ну, кажется, я понимаю, где там что, но не знаю, считается ли это умением читать.

Еще одна птичка.

— В электрике разбираетесь?

— Однажды я…

— Вы не можете разрядить простой боеприпас.

— Ну, насколько простой?

— Не можете разрядить простой боеприпас.

— Не могу.

— Самое продолжительное время, какое вы обходились без еды?

— На Йом-кипур, довольно давно.

— Как боль терпите?

— Вообще не понимаю, как отвечать на такой вопрос.

— Вы ответили. Шок когда-нибудь переживали?

— Пожалуй. Ну да. Даже часто.

— Подвержены клаустрофобии?

— Очень.

— Какой самый большой груз вы можете нести?

— Физически?

— Чувствительны ли вы к сильной жаре и холоду?

— А есть такие, кто нет?

— Аллергии на лекарства?

— У меня непереносимость лактозы, но вы, наверное, не об этом спрашиваете.

— Морфин?

— Морфин?

— Умеете оказывать первую помощь?

— Я про морфин не ответил.

— Аллергия на морфин есть?

— Представления не имею.

Она что-то написала, я безуспешно попробовал расшифровать.

— Я хочу получить морфин, когда мне понадобится морфин.

— Есть и другие болеутоляющие средства.

— Такие же сильные?

— Первая помощь?

— Немного умею.

— Это немного утешительно для того, кто немного нуждается в первой помощи.

Просматривая бумаги, заполненные мной в очереди, она сказала:

— Информировать в экстренном случае.

— Вот, здесь.

— Джулия Блох.

— Да.

— Кто это?

— В каком смысле?

— Вы не указали степень родства.

— Вроде бы указал.

— Ну, наверное, невидимыми чернилами.

— Это моя жена.

— Большинство жен предпочли бы нестираемый маркер.

— Я, наверное…

— Вы донор органов в США.

— Так.

— Если вас убьют в Израиле, разрешаете ли вы использовать ваши органы там?

— М-м, да, — ответил я, проскользив на "м" добрых полсотни метров.

— Да?

— Да, если меня убьют.

— Какая у вас группа крови?

— Группа крови?

— Кровь у вас есть?

— Есть.

— Группа? Первая? Bторая? Четвертая?

— Вы спрашиваете, если давать или переливать?

Впервые с начала разговора она посмотрела мне в глаза:

— Это все та же кровь.

Как играть годовые кольца суицида

Чтобы в роду наследовалась леворукость, близнецы или рыжие волосы — в моем все это есть, — необходимо наличие этих признаков более чем у одного. Чтобы наследовалось самоубийство, хватит единственного случая.