Вот идет человек. Роман-автобиография

Ответ прост. Господь Бог и Шекспир не создавали картонных персонажей, их творения — из плоти и крови! И хотя поэт и не любил Шейлока, его справедливый гений все же позаботился и о черном шуте и наделил его от своего щедрого, вечного богатства человеческим величием, душевной силой и стойким одиночеством, на фоне которых все это веселое, поющее, паразитирующее, живущее в долг, крадущее девушек и вступающее в брак обманным путем общество вокруг Антонио выглядит сборищем лодырей и дармоедов.

Теперь я знал, как Шейлок, по прихоти своего создателя, проник в это общество. Но мне нужно было также знать, что с ним будет после того, как упадет занавес и спектакль закончится. Что он станет делать после того, как, обманутый при помощи хитроумной уловки с запретом пролить хоть каплю крови, сломленный, он покинет зал суда, прошептав свою последнюю фразу: «Пришлите запись ко мне домой — я дома подпишу». Подпишет ли он? Сможет ли он? Решение об изъятии собственного имущества он, быть может, и подпишет, но сможет ли Шейлок поставить свою подпись под обещанием отречься от своей веры и принять новую религию? Можно ли сменить веру, как меняют рубашки? Мог бы так поступить мой отец? Или Шимшеле Мильницер? Нет, нет, нет! Они бы предпочли тысячу раз умереть, чем совершить нечто подобное. Верующий или даже просто человек с сильным характером не может взять и сменить веру и мировоззрение! Если ты дожил до шестидесяти лет, как Шейлок, то ты уже не станешь менять свой взгляд на жизнь. Теперь уж он останется таким, как есть, до конца жизни! За собственный взгляд на жизнь цепляются, за него держатся, потому что без него человек умирает от пустоты и одиночества. Ни за что на свете не поменяет веру человек, который только что в зале суда вместе со слезами излил свою душу:

Берите все, берите жизнь мою:
Не нужно мне пощады. Отымая
Подпоры те, которыми мой дом
Весь держится, вы целый дом берете;
Лишая средств для жизни — жизни всей лишаете[32]

.