Вот идет человек. Роман-автобиография

В 1923 году Гранаху достается яркая роль в фильме Роберта Вине «Иисус Назаретянин, царь иудейский» («I.N.R.I.»). Он играет Иуду, работая с такими суперзвездами европейского немого кино, как Хенни Портен, Аста Нильсен и Георгий Хмара — легендарный актер МХАТа. Сегодня фильм выглядит музейным: он снят в основном общими планами, с огромной массовкой; Вине, вероятно, пытался скрестить масштабность гриффитовского повествования с исступленной рейнхардтовской выразительностью, но не слишком в этом преуспел. Историю о Христе в этой картине обрамляет современный сюжет — русский анархист, приговоренный к смерти, выслушивает от начальника тюрьмы интерпретацию Евангелия, из которой следует, что Иуда Искариот призывал Иисуса возглавить восстание иудеев. Иуда предал Иисуса потому, что тот не пошел по пути вооруженного свержения власти (сохранившиеся копии картины не содержат этих сцен, вырезанных немецкой цензурой). Судя по всему, не сохранилось сведений о том, как заканчивался фильм и что произошло с русским анархистом после того, как он узнал историю Иуды, однако оба потенциальных финала — он, как Иуда, вешается в камере, не дожидаясь казни, или раскаивается и принимает смерть, уподобляясь уже самому Христу, — выглядят в равной степени эпатажно.

Одной из самых заметных работ Гранаха в кино стала роль церемониймейстера кошмарной пляски теней в знаковом фильме экспрессионистского периода — «Тени, или Ночная галлюцинация» Артура Робисона (1923). Об этой картине Айснер пишет: «Маленький фокусник (его роль исполняет Гранах. — В. З.) заставляет тени героев исчезнуть и тем самым высвобождает их самые потаенные желания. Эта фантасмагория приобретает особое значение: тени действуют вместо живых людей, которые на время представления превращаются в неподвижных зрителей, наблюдающих за своей собственной судьбой. Этапы их существования, в начале фильма сменявшие друг друга в темпе ритардандо, теперь, кажется, несутся с бешеной скоростью, приближая роковую развязку»[36].

Сверхъестественная пластика персонажей «Теней», словно бы запутавшихся в паутине темных страстей, усиливается тенями и отражениями, которые Робисон и оператор Фриц Арно Вагнер использовали буквально в каждом эпизоде (даже номера частей показывает силуэт руки, появляющийся за освещенным экраном). Общий накал актерской игры замечательно характеризуют слова поэта-экспрессиониста Казимира Эдшмида, писавшего, что экспрессионистский человек настолько абсолютен, настолько проникнут непосредственными чувствами и ощущениями, что «создается впечатление, будто его сердце нарисовано на груди»[37].

Во второй половине двадцатых годов Гранаху не доставалось заметных ролей в кино, однако он был чрезвычайно востребован в театре. В эти годы немецкий театр существовал под сильным влиянием социалистических идей. В спектакле Пискатора «Распутин, Романовы, война и восставший против них народ» по пьесе Алексея Толстого и Павла Щеголева «Заговор императрицы» Гранах (вероятно, впервые на германской театральной сцене) сыграл Ленина как положительного персонажа (чуть раньше он сыграл еще и лениноподобного «мудрого революционера» в другой постановке Пискатора — «Гроза над Готландом», в театре «Фрайе Фольксбюне»). Берлинские газеты писали о том, что впервые на сцене была дана настоящая и полная картина русской революции (среди персонажей выведены Бухарин, Каменев и Троцкий). Завершалось представление призывом Ленина-Гранаха, обращенным к массам: «Вперед, в социалистическое будущее!»

В фильме Ганса Берендта «Дантон» (1931) Гранах исполнил роль еще одного «мудрого революционера» — Марата. В картине также снимались Фриц Кортнер (Дантон) и Густав Грюндгенс (Робеспьер — не менее зловещий, чем в «Сиротках бури» Д. У. Гриффита). Берендт, мастеровитый режиссер и ученик Рейнхардта, вскоре станет одним из тех евреев, которые убежали от гестапо недостаточно далеко: в начале войны его арестуют в Бельгии и отправят в Освенцим, где он и погибнет. В 1940 году Гранах напишет жене, имея в виду, очевидно, и судьбу Берендта: «Когда я думаю о своем спасении, оно кажется предательством по отношению к тому, что случилось с другими».

В том же 1931 году Гранах снимается в фильме Г. В. Пабста «Товарищество», который можно считать своеобразным немецким ответом на «Броненосец „Потемкин“» Сергея Эйзенштейна (1925). Во французской шахте, расположенной на границе с Германией, начинается пожар и происходит взрыв рудничного газа. Немецкие шахтеры устремляются на помощь своим братьям, буквально протаранивают пограничный блок-пост и помогают вытащить из шахты тех, кого еще можно спасти. «Товарищество» — визуально сложный фильм о единстве людей перед лицом беды, и эта мощная тема перевешивает некоторые недостатки картины — несовершенное использование звука (тогда еще нового для кино), а также некоторую периферийность всех действующих лиц (как и Эйзенштейн, Пабст здесь пытается говорить не о героях, а о братстве).