Вот Иуда, предающий Меня. Мотивы и смыслы евангельской драмы

И да, увы, в какой-то миг это переходит в воровство. Потому что как только утаенные деньги становятся по-настоящему утаенными, как только в какой-то миг Учитель прямо говорит «раздай нищим все», а он идет и раздает не все, и молчит об этом — это мгновенно превращается в воровство у тех, кому деньги в тот день были нужнее, чем ему самому.

Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому?

И здесь-то и завязывается узел самой трагичной евангельской истории.

Потому что Христос не допустит, чтобы ученика разрушал такой явный грех. Он не потерпит рядом с Собой вора, что бы на этот счет ни думали толкователи. Не ради Себя, а ради него.

Он ему на этот грех непременно и сразу укажет.

Казна раздора

Погибели предшествует гордость, и падению — надменность.

(Притч. 16: 18)

В откровенный грех Иуда сваливается достаточно поздно — к концу третьего года своего апостольства. Это был небыстрый путь и тот самый случай, когда благими намерениями выстилается дорога известно куда. Три года он ходит по краю, то ближе, то дальше от греха, но не падает и остается казначеем: то есть если когда Христос его и поправлял, Иуда с Ним соглашался и исправлялся.

Они близки практически до самых последних дней, и Иуда предан Ему даже до бесстрашия перед возможной смертью от соплеменников. Когда Иисус незадолго до Своей последней Пасхи получает известие о болезни Лазаря, то хочет идти туда, в Вифанию, невзирая на то что Его совсем недавно едва не побили камнями иудеи. И вообще-то Иисус и ученики для того ушли из Иерусалима за Иордан, чтобы Его не схватили и не убили.

Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? (Ин. 11: 8)

Но друг болен, Иисус, пренебрегая опасностью, хочет идти к нему; и, видя, что уговоры не помогают, Фома философски говорит: Пойдем и мы и умрем с Ним (Ин. 11: 16).

И это желание Христа, выглядящее со стороны чистым самоубийством, не вызывает у учеников, включая Иуду, никакого дальнейшего сопротивления. Он хочет пойти и умереть — что ж, пойдем и мы и умрем с Ним. Они приходят, и Христос воскрешает умершего Лазаря.

Но вскоре после этого чуда происходит та самая сцена с миром Марии, сразу после которой Иуда идет к первосвященникам договариваться о том, чтобы предать им Христа. Что же случилось в промежутке?

Сдается мне, где-то здесь и произошел у них с Христом нелегкий разговор о том, как до́лжно, а как не до́лжно поступать казначею апостольской общины.

Тут еще следует отметить, что обстановка в целом складывается очень напряженная. После воскресения Лазаря Христа ищут убить, и Он с учениками снова скрывается. Иисус уже не ходил явно между Иудеями, а пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими (Ин. 11: 54). Какое-то время они там поживут, а потом Христос вновь вернется в Иерусалим, и это будет уже царский вход.

Страна близ пустыни, какой-то небольшой город, скрытная жизнь… с точки зрения казначея, это выглядит так: деньги неумолимо тают, а новых поступлений нет и неизвестно, когда ждать, на что рассчитывать и к чему готовиться. Поневоле будешь экономить каждую лепту и дрожать за каждый сребреник.

И вот представьте, что в один из этих дней Иисус подзывает Иуду к Себе и говорит: друг Мой, скоро Пасха, мы идем в Иерусалим, раздай нищим все деньги, которые у тебя есть. Все, и сбереженные тоже. Они нам больше не понадобятся.

Да как же так, думает Иуда, опять Иерусалим, опять Учителю угодно сунуть голову льву в пасть… еще и раздай все? Да кто их знает, этих иудеев, братьев-соплеменников: вот сейчас точно нельзя оставаться без денег, а вдруг придется снова бежать!

Но, помимо этого, ему денег просто… жалко. Где-то очень глубоко внутри ему не хочется их отдавать не только потому, что они — залог спасения в случае чего, а потому, что он просто жалеет отдать нищим свои с трудом скопленные сбережения. Попрошайки его и так-то раздражают, а уж сейчас — особенно.

«Сребролюбие… начинается под видом раздаяния милостыни, а оканчивается ненавистью к бедным» ^[28].

И он… впервые откровенно не слушается Христа. Оставляет что-то про запас, а Ему лжет, что раздал все — авось не до этого сейчас Учителю, пронесет. Или просто молчит, извиняя себя: потом раздам, никуда нищие не денутся, а мне так спокойнее будет.

Впервые за все три года. И оправдание у него убедительнее некуда: на кону жизнь Учителя.

А Христос ему прямо говорит: что ты творишь? ты берешь деньги у тех, кому они нужнее, и лжешь Мне.