Вот почему я врач. Медики рассказывают о самых незабываемых моментах своей работы

Фелис Лэкман работает онкогинекологом в больнице Маркем-Соуфвилл (Markham Stouffville), к северу от Торонто. Ее разговор с пациенткой о риске изменил жизнь этой пациентки.

Я работаю с женщинами, страдающими гинекологическим раком. Около пяти лет назад ко мне обратилась пятидесятилетняя пациентка, у которой обнаружили рак эндометрия (слизистой оболочки матки). Это одно из самых распространенных, но, к счастью, и наиболее легко излечимых онкогинекологических заболеваний.

Рак эндометрия чаще встречается у пациенток с избыточным весом, и я не удивляюсь, если у появившейся в моем кабинете женщины с таким диагнозом обнаруживаются несколько лишних килограммов. Но женщина, стоявшая передо мной в тот день, весила почти сто восемьдесят килограммов – у нее было морбидное ожирение. Она носила старушечий домашний халат, потому что никакая другая одежда на нее не налезала. Вот насколько большой она была.

Без сомнения, ей требовалась операция. Нужно было удалить матку – сделать гистерэктомию. До меня женщина побывала у нескольких других врачей, но никто не брался за операцию, потому что она была огромной, а это означало, что вероятность хирургических осложнений очень высока.

Из-за веса пациентку ждало множество проблем, первая из которых – риск анестезии. Будет трудно найти вены, чтобы ввести препарат внутривенно, трудно определить правильную дозу, трудно убедиться, что кислорода достаточно, и трудно установить дыхательную трубку. Кроме того, операция окажется технически сложнее, чем обычно, ведь придется преодолеть все эти слои жира, что увеличит вероятность кровотечения и создаст очень высокий риск инфицирования.

Лишние килограммы – фактор риска тромбэмболии легочной артерии, то есть возникновения кровяного сгустка между сердцем и легкими.

Такой избыточный вес замедлит выздоровление и снизит подвижность. По сравнению с теми, кто не страдает ожирением, у этой женщины риск умереть был гораздо выше.

Так что я села рядом с ней и сказала:

– Послушайте, вам необходима операция. Надо удалить вашу матку, потому что у вас рак, и я собираюсь провести эту операцию. Все уже распланировано. Но вы должны кое-что сделать перед ней.

– Что я должна сделать? – спросила она.

– Вам нужно сбросить хотя бы десять килограммов.

Конечно, на фоне общей картины эти десять кило не играли особой роли. Всего лишь стартовая точка. Но они должны были заставить ее взглянуть на себя в зеркало и изменить образ жизни. Безусловно, я не могла сказать, что не стану оперировать, пока она не сбросит полсотни килограммов, поскольку последнее было маловероятно. И я сказала:

– Вам нужно сбросить десять кило. Начните худеть. Не из-за рака. Вы должны похудеть ради общего состояния здоровья.

Ее глаза расширились, и она спросила:

– Как мне это сделать?

– Для начала встаньте с дивана и перестаньте есть так много.

Не думаю, что это сильно ее впечатлило: наверняка я была не первым человеком, который сказал, что она должна похудеть. Но, возможно, все остальные говорили, что она должна сбросить много веса, а я дала ей цель, которой она могла бы достичь. Кроме того, даже если бы она могла значительно похудеть, это заняло бы некоторое время – до операции она бы попросту не успела. А если бы я отложила операцию на год, жизнь этой женщины оказалась бы под угрозой.

С хирургической точки зрения проблема рака эндометрия состоит в том, что всегда лучше оперировать пациенток, которые находятся в хорошей форме и не имеют лишнего веса. У них нет повышенных рисков, поэтому все проходит благополучно. Исходя из этого, я должна была не торопиться и позволить ей сперва сбросить несколько кило. Но проблема в том, что рак может начать распространяться и рано или поздно убить пациента. При раке эндометрия это случается не очень часто, но все же случается. Так что чем скорее начинаешь действовать, тем лучше.

В конце концов я провела операцию, потому что она была необходима, хотя к тому времени пациентка потеряла лишь несколько килограммов. Все прошло хорошо. Осложнений не было. Она уехала домой, и я увидела ее через шесть недель во время обычного послеоперационного осмотра. Все было в порядке, и я подумала, что мы видимся в последний раз. Но примерно через год в мой кабинет вошла женщина, которую я не узнала.

– Доктор Лэкман, кажется, вы меня не помните, – сказала она.

Я пристально посмотрела на нее. Обычно я узнаю своих пациентов. Я могу не помнить имен, но если я встречалась с человеком, то узнаю его. Однако не в этот раз. Я сказала:

– Прошу прощения. Я действительно вас не помню.

– Я миссис Сандерс. Я была здесь год назад.

Я снова посмотрела на нее. Когда же я наконец ее узнала, глаза у меня, должно быть, стали как блюдца, а челюсть отвисла – настолько впечатляющей была потеря веса. Я выпалила: