Вот пришел папаша Зю…

— Плохих идей у меня не бывает, — снова кольнула мужа Раиса Максимовна. — Разве плохая по своей сути была моя идея перестройки? Или ГКЧП?

— Захарик, я тебя очень прошу, давай не будем об этом, — взмолился Михаил Сергеевич. — Не будем портить сегодняшний вечер. К тому же всё давно говорено-переговорено.

Генератор гениальных идей Раиса Максимовна тяжело вздохнула и не стала противоречить мужу. Действительно, за столько лет все их просчёты были проанализированы сотни раз, разработаны всевозможные варианты изменений хода событий. Вспоминался и анализировался едва не каждый их день и шаг. Сколько об этом можно? Но ноют старые раны, отравляя жизнь.

— Захарик, я думаю, если дело так пойдёт дальше, тебе не стоит выходить работать, — сказал Михаил Сергеевич, возвращаясь к прежней теме. — Я один смогу зарабатывать достаточно.

— Но Ми, я так люблю общаться с народом! — взмолилась Раиса Максимовна. — К тому же мы больше никуда не ходим, нигде не бываем, а мне нужно общение. Без людей, без общения я стану чахнуть. Нет, Ми, я думаю, ради развлечения хотя бы изредка я буду выходить в народ. Я вполне могу позволить себе этот невинный каприз, не правда ли, дорогой?

— Как хочешь, Захарик, — миролюбиво разрешил Михаил Сергеевич.

По случаю открытия Золотой Жилы Михаил Сергеевич даже сходил в валютный магазин. Правда, он остался всего один на всю Москву, и туда пускали только иностранцев. Но Михаил Сергеевич сунул вышибале у входа доллар и стал обладателем бутылки настоящего бургундского вина. Вечером они с Раисой Максимовной устроили маленький семейный праздник при свечах и плотно закрытой дверью. А пустую бутылку и красивые обёртки от вкусной еды Михаил Сергеевич спрятал в портфель, чтобы завтра где-нибудь на улице выбросить.

Бизнес Татьяны Доченко

Татьяна стояла возле входа в ГУМ и продавала утюги.

Лёша наконец нашёл работу сменного мастера на заводе бытовых электроприборов: больше никуда было не устроиться. Аванс ему выдали утюгами.

Покупатели проходили мимо, равнодушно глядели на утюги, не замечая продавщицы, — чему Татьяна втайне радовалась: не так-то просто ей было выйти на улицу с товаром. Перед этим даже состоялся маленький семейный совет. Вернее, маленький скандал.

Прийдя утром с работы, злой и удручённый Алексей внёс в комнату мешок с какими-то коробками, швырнул их в угол и сказал:

— Вы от меня аванс сегодня ждали? Вот выдали нам аванс — целый мешок, видите?

— Что, столько денег?! — воскликнул Борис Ёлкин-младший и бросился к мешку. Но заглянув в него, произнёс разочарованно: — У-у, да это коробки с утюгами…

Татьяна с Наиной Иосифовной вопросительно посмотрели на Алексея.

— На счету у завода, видите ли, нет денег! — давя в себе бешенство, объяснил он. — Вот и дают получки готовой продукцией.

— Но что мы будем делать с этой вашей готовой продукцией? — оторопело спросила Татьяна.

— Не знаю! — огрызнулся Лёша.

— Их можно продать! — догадался Борис-младший.

— Ну и кто же их будет продавать? — поинтересовалась Татьяна.

— Что ж, я, наверное, — вздохнула Наина Иосифовна.

— Ещё не хватало! Мама! — вскипятилась Татьяна. — Мы тебе этого не позволим!

Воцарилась минутная пауза.

— Боря… — нерешительно начала Татьяна, обращаясь к сыну. — Молодёжь, между прочим, бизнесом не брезгует заниматься… Продавать там чего-нибудь…

— Да! Сейчас! — встрепенулся Борис-младший. — Я утюгами торговать пойду! Ну ты даёшь, ма!

— А что? Ребята твоего возраста…

— Да ты чего, мам? Да меня сокурсники увидят…

— Танюшка, ну ничего страшного, если я выйду постою, — опять робко предложила Наина Иосифовна. — А отцу мы ничего не скажем. Он и знать не будет.

— Нет, мама!

— Но ведь нам не на что жить!

Разозлённая Татьяна схватила мешок с утюгами и выскочила на улицу.

— Вон, гляди, Татьяна Доченко, дочь Ёлкина, с утюгом стоит, — услышала она вдруг вполголоса сказанную фразу. — Продаёт, что ли?

Татьяна увидела толстую тётку, показывающую на неё пальцем мужу.

— Где? — остановился муж.

— Да вон, бестолочь! Не туда смотришь!

Бестолочь повернул голову в нужном направлении и встретился с Татьяной глазами. Татьяна отвела взгляд в сторону.

«Как в зверинце, — подумала она. — Чёрт бы их всех побрал!»

Покупатели к утюгам не подходили. Зато подошёл молоденький сержант милиции, козырнул:

— Татьяна Борисовна?

— Н-ну? — отозвалась Татьяна, уже всё понимая.

— Вы знаете о том, что торговля с рук здесь запрещена?

— Что вы говорите? Это очень интересно!

— По закону я должен вас отвести в отделение милиции, оштрафовать и конфисковать товар.

— Конфисковать мои утюги?! А вы знаете, что это зарплата моего мужа за полмесяца работы? А вы знаете, что нам жрать нечего?

— Меня это не касается. В этом месте торговля с рук запрещена.

— А где торговля с рук не запрещена? — Татьяна решила сменить тон, понимая, что конфликтовать с милицией лучше не надо.

— Меня это тоже не касается. Я не знаю. Знаю, что здесь запрещена, и всё. Штраф десять рублей.

— Товарищ сержант, — попросила Татьяна, — не нужно меня в отделение милиции с конфискацией. И штраф не нужно. Я больше не буду. В этом месте. Честное слово.