Вот стою, держу весло...

За стенами строений стало мокро и довольно прохладно, отчего люди потянулись туда, где не дует и много интересного. Умелых рук и опытных помощников стало достаточно. При этом настроение у людей оказалось на подъёме – второй урожай не так уж сильно уступил первому – общину ждала сытая жизнь до самого весеннего сева. Все дружно расслабились и с удовольствием занялись лёгким трудом – судостроением.

* * *

В этот период до старосты дошло, как правильно применять умения Тияны. То есть, они с ней немного поспорили, но пришли к одному и тому же выводу. Потом были наняты горожане, занимавшиеся строительством тростниковых кораблей. Эти парни возвели "сарай" из поставленных одна к одной арок из бунтов тростника. То есть из толстых, в полтора обхвата колбас, профессионально увязанных прочными верёвками.

Просторное длинное помещение, в котором не сквозило и хорошо сохранялось тепло, стало использоваться в качестве лазарета, где принимались нуждающиеся в лечении соседи. Чаще всего с разного рода нагноениями после травм. Но однажды наша работница скальпеля и зажима вырезала аппендицит – ассистировать пришлось мне. Остальной контингент не был готов к созерцанию человеческих внутренностей, да и мне пришлось несладко.

Здешний народ вообще-то довольно крепкий, потому что каждый с детства прошёл неслабый отбор на сопротивляемость организма далёким от идеальных условиям существования, но даже с самыми отъявленными крепышами всякое может случиться. В данном случае Тияна в значительной мере действовала по наитию – она этого в институте не проходила и обо многом имела представление только понаслышке. Но рискнула, а потом выхаживала пациента почти две недели. Тем не менее, парень выжил и даже вернулся домой.

В чём здесь была выгода для старосты? А он договаривался с руководителями соседних общин о поставках продуктов для пропитания страждущих. Особо много не драл, но полученного хватало не только пациентам, но и своим общинникам. В меню постоянно был козий сыр и иногда появлялась свинина, хотя ни коз, ни свиней мы не держим.

Однажды нашу медичку даже вызывали к верховному жрецу – его должность называется "Эн". Вот прям будто первый слог из имён двух самых известных и могучих тутошних богов – Энлиля и Энки. Диагноз Тияна поставила достаточно уверенно – цирроз печени. Этот верховный не пил ничего, кроме пива из фиников. А оно крепче, чем ячменное, хотя и вкуснее. Теперь наш эн будет пить только травы, заваренные по рецептам долговязой, или через непродолжительное время предстанет… да не знаю я, пред каким из здешних богов – тут жутко длинный пантеон. Кстати, с простого общинника никто знания таких религиозных тонкостей не спрашивает, а мне достаточно четверых самых поминаемых божеств, функции которых практически не пересекаются.

* * *

Корабль мы достроили раньше, чем я предполагал – половодье ещё не началось, а он уже спущен на воду. То есть зимой. Не всё в нём идеально – те же съёмные крышки люков пришлось снабдить кожаными прокладками, чтобы не пропускали воду. Зато под палубой можно выпрямиться, с каждого борта можно усадить по пять гребцов спинами вперёд. Шестиметровая мачта с парусом из суровых ниток площадью в двенадцать квадратных метров. В трюме лежит балласт, но не слишком много. Как раз только, чтобы не лечь на борт при боковом ветре и пустом трюме.

Покупать наше детище жрецы не стали, а зафрахтовали на рейс в верховья Евфрата – немного ближе тех мест, куда мы доходили с Ситом. Загрузили зерна семьсот билту (примерно двадцать одна тонна), отчего судно "присело", оставив чуть больше локтя надводного борта, и на вёслах вышло из канала на простор великой реки. Вторым общинником со мной напросился Куруш. Остальной экипаж – целых десять гребцов, что невероятно много – привёл тамкар Канит. Парни были уже сработавшейся командой, так как раньше гоняли тростниковые корабли.

На реке в это время довольно тихо, так как встречное течение ещё не успело набрать силы. Да и не должно окрепнуть в ближайшее время: если в Шумере моросит, то в горах севернее вполне может идти снег. Парус тянул нас уверенно – не птицей летели, но за вёсла брались далеко не каждый день. По причине пасмурной погоды ночи проводили у берега. Экипаж не мок, укрываясь от дождя под палубой. Куруш блеснил на ходу, отчего рыба к столу подавалась регулярно. Не было по дороге ничего напряжённого, а за сутки мы проходили километров сорок-пятьдесят.

До нужного места добрались примерно через месяц – к этому моменту, следуя руслом Евфрата, сильно отклонились к западу и двигались в пределах видимости возвышенностей меж берегов с заметными откосами. Пристали к берегу недалеко от довольно значительного селения, отстоящего от воды на добрых полкилометра, где и закрепили судно со всем возможным тщанием. Перебросили на сушу сходни и приготовились к разгрузке.