Вот стою, держу весло...

Пологие пляжи, на десятки метров затапливаемые приливами, выходы скальных пород отдельными грядами, возвышенности, сложенные известняками. Я, пользуясь наспех сооружённым подобием компаса, даже карту начал набрасывать, помечая места, где кто поселился.

Нашлись и роднички, рядом с которыми следов присутствия человека не было – нам местные показали. Может быть и не все, но уж на что расщедрились. Потому что на голом песке жить неудобно – а и такие участки встречались. Как и на голых камнях. Мы со старостой много чего осмотрели, а много чего и не успели посетить – всё ведь ножками. А под конец он спросил, что я думаю насчёт того, чтобы перебраться сюда всей общиной.

Толково мы поговорили. Даже наметили шаги по переселению. Я напирал на то, чтобы сначала поискать нефть. Заметных выходов её тут не примечали, но где-то под землёй чёрного золота должно быть видимо-невидимо. Ну, вроде как мне это приснилось.

Старосте же приглянулся один из родников. По его соображениям тут даже пшеничное поле можно будет организовать. Не очень большое – примерно в десяток саров площадью. В урожайный год это может принести до десятка билту зерна – килограммов триста. Здешний сар это примерно тридцать пять или тридцать шесть квадратных метров. Как я понимаю – квадрат двенадцать на двенадцать локтей, или шесть на шесть метров. Разброс в оценке связан с тем, что от города к городу эталоны мер отличаются – нет тут пока сложившейся метрологии.

Мне это предложение показалось привлекательным потому что совсем рядом, буквально в километре к северу, расположилась низина с плоским дном – подходящее место для рытья нефтяного колодца. До берега моря километров пять сначала по песку, и потом сухой равниной с редкой травой. Чуть южнее настоящие тропические джунгли, где немало деревьев – хоть какие-то дрова будут неподалеку.

Мы перестали скрывать друг от друга, что собираемся перевозить сюда население нашего посёлка и даже наметили этапы сего действия. Скандал со жрецами нам был ни к чему, как и широкая огласка, так что оставалось забросить сюда первую группу и начать её обустройство на месте.

Орошение посевной площади, как считал староста. Поиск нефти и начало её добычи, как полагал я. Теперь нам был реально нужен второй деревянный корабль. Материалы для его завершения уже должен был доставить Пато. А при удачном раскладе, и Хап, но несколько позже.

Если кто-то спросит, зачем нам деревянный корабль, если имеются целых два катамарана, докладываю – двухкорпусные суда для морских плаваний не слишком подходят – их легко сломает на волне. Они хороши на реках, на спокойной воде. Для того, чтобы бороздить на них моря и океаны, нужны не лодки, соединённые тонким настилом, а суда с достаточно толстой и прочной перемычкой, способной выдерживать изламывающие усилия. Это нужно заранее закладывать в конструкцию. А я пока даже в вопросе установки мачты допустил просчёт, который попытаюсь исправить только на втором варианте деревянного судна.

* * *

Дома косили позднюю пшеницу. Ту, которая немного дикая. Пахали поля под ячмень и ритмично подавали воду в канавы – Евфрат уже начал мелеть. Я сразу вернулся к вопросу о цементе – Тияне так и не удалось сделать правильный. Зато она обнаружила добавки, с которыми он быстрее твердеет. Молотые черепки наверняка. И речной песок предположительно. А после обжига в горшке образуется негашёная известь в смеси с глиной, но никакой не цемент. При приготовлении кладочного раствора или бетона в эту смесь добавляют воду. То есть гасят известь. Но использование этого состава хоть для отливки блоков, хоть для кладки – даёт крайне неубедительные результаты. Даже хуже, чем с традиционным известковым раствором.

Надо разбираться. Взял я горшок пива и двинулся к каменщикам. А с кем мне ещё посоветоваться? Так чтобы сразу, то разговор завязался нескоро – ребята поставили второй горшок. Откуда взялся третий, я не приметил, но мы его тоже осушили. Слово за слово, похвала за похвалой, но поведали мне, что гашение извести – дело не быстрое. Необходимо дать ей время созреть, когда уже залита водой. И заливать её нужно не речной водой, а колодезной. Потом хорошенько закрыть от воздуха и дать постоять хотя бы с год. Только после этого пускать в дело – смешивать с глиной или песком и использовать при возведении стен.

Так что купил я пару вёдер зрелой гашёной извести, смешал с молотыми черепками и песочком и сел дожидаться, когда это схватится. Через сутки уже к рукам не липло, а ещё через двое и совсем затвердело – можно было поднимать за края. На этот раз отливка получилась крепкой, как скальный камень. Этот результат оказался больше похож на тот, что происходит с цементом, а не на затвердевшую известь.

Ещё несколько проб убедили меня в том, что пресловутым римским порцелланом являются толчёные керамические черепки. Но и речной песочек влиял и на скорость твердения, и на финальную прочность. Скорость схватывания до привычных мне темпов не дотягивала, но зато прочность не подвела – выходила неслабой.