Вот стою, держу весло...

И пшеница, и ячмень в этих местах ценятся значительно выше, чем у нас в Шумере, потому что земли, пригодной для земледелия, тут заметно меньше. Если речь о берегах озера, то тут есть где развернуться земледельцу, но многие обитатели нагорья живут среди каменистых пространств, где даже трава растёт, находя лазейки между глыб или пробиваясь сквозь слои щебня. Так что в среднем получается – доставлять сюда продукты выгодно, если взамен тебе нужны камни или что-нибудь из них сделанное.

Кстати! О камнях и каменотёсах. В Шумере настоящих крепких камней почти нет – кругом сплошные известняки. Это, насколько я помню, осадочные породы. Первыми вспоминаются мрамор, мел и ракушечник. Но у нас это белые или серые довольно плотные массивы, встречающиеся в произвольных местах. На них и стоят многие храмы. Или селения отдельных общин.

Примесь известняка в муке не придаёт выпечке ничего хорошего – для перетирания зерна нужны крепкие камни, поэтому их привозят и продают. Но для тиянкиной баньки староста не захотел тратиться: он тогда не особенно ей доверял – присматривался. Потом испытал эту баню, но не одобрил – у нас и без подогрева жарко.

Так о камнях: здесь, в будущей Армении их сколько душе угодно. На любой вкус. И есть мастера, умеющие придавать им нужную форму – те самые каменотёсы, знающие, кстати, какие лучше других подходят для зернотёрок.

Вот этим парням я и заказал жернова. Скорее, жерновцы: потому что небольшие. Одного из мастеров идея увлекла. Уж не знаю, насколько она была для него новой, но центральное отверстие в верхнем жернове оказалось ему в новинку. Да и неглубокая конусность на сопрягаемых поверхностях, которая была призвана не позволить при вращении верхнему жернову съехать с нижнего.

А что? Я ведь никогда раньше мельниц не строил. Как придумалось, так и объяснил. И сам помогал. Особенно с отверстием – его пришлось пробивать раскрашиванием не от слова "красить", а от слова "крошить". Помучились, попробовали несколько вариантов, но результата добились – оно мололо зерно, засыпаемое в центральное отверстие верхнего жернова, а размолотое высыпалось в щель равномерно во все стороны и попадало на подстеленную шкуру. Вращение придавали прямо руками, крутя верхний камень за края.

Таким образом прототип мельницы, в принципе, получился. Убогий, конечно. Но то, как будет работать "боевой" образец, я пока никому не показал. Это произойдёт уже дома.

Мы прилично задержались у озера Ван. Тияна запаслась новыми травами и кое-какими познаниями. Я приобрёл жернова. А вот зерно мы перебросили сюда не всё – нам предстояла ещё остановка в пункте, где надеемся разжиться гематитом. И покупка жены для Пала.

* * *

Гематит ждал нас всё в том же шатре, сложенный в большую кучу. Или добывать его в этих местах легко, или везти совсем близко, но три мешка пшеницы за него отдать пришлось. Ну а что? Самому его в здешних холмах выискивать? Собирать, доставлять? На это никакого времени не напасёшься, да и людей на такую работу неоткуда взять. Нет уж – пусть пока будет, как есть. До настоящей металлургии нам ещё далеко, а на наши малые объёмы можно и дорогой рудой обойтись.

Отсюда недалеко уже оставалось до Хабура – левого притока Евфрата, но за первым же поворотом реки нас окружили лодки с людьми, вооружёнными длинными палками. Ничего не требовали, ничем не угрожали, а сразу полезли на палубу. Братья Сун отбивались вёслами, мы с Палом – шестами, а Тияна стреляла из арбалета.

Он достаточно легко взводится, болтов к нему наготовлено много, а "братья" никого не подпускали к нашей "богине смерти". Она работала с колена, оставаясь в полигонных условиях, и всегда попадала. Ряды нападающих таяли на глазах. Но легко не было – шкипера нашего уже свалили ударом на уровне ног, мне прилетело по плечу, да так, что я выронил шест, но тут прозвучал щелчок тетивы, и занесший дубину над моей головой здоровяк схватился за лицо и рухнул в воду. Так прозвучал последний аккорд этой сумбурной схватки.

Из четырёх долблёнок, доставивших разбойников, уплыла только одна – двое на вёслах и пятеро за неё держатся, оставаясь в воде. Ещё двое держатся за лодку в которой некому грести. Насколько мы подсчитали – трое утонули, и две лодки перевернулись, но не утонули потому что они сплошняком деревянные. Мы их неспешно подняли к себе, позволив двоим выжившим удаляться вплавь, придерживаясь за своё убогое плавсредство.

Синяки, пара не слишком глубоких резаных ран – это Тияна залечила пока мы пассивно дрейфовали. Самое серьёзное повреждение получил наш юный капитен. Возможно, у него трещина в кости – тут без рентгена наверняка не скажешь. Так что гипс на конечность ниже колена и костыль подмышку, как у Джона Сильвера.