Вот стою, держу весло...

– Молодой ты ещё, Ылш, – сказал старейшина мне назидательно. – Не понимаешь, в каком деле от тебя настоящая польза, – и послал меня собирать шибера и устанавливать их в нужных местах.

Подошёл катамаран Пато и народ принялся возить на этих повозках горшки с нефтью к моей металлургической мастерской. Потом прибыл Куруш с известью в горшках и с битыми черепками. Черепки требовалось перемолоть, для чего велением всё того же старосты немедленно выделили доставленные сюда из несусветной дали жерновцы. Пришлось срочно браться за постройку мельницы. Вот ведь: любые великие стратегические замыслы могут запросто разбиться об острые рифы мелких, насущных, сиюминутных потребностей.

Итак, о мельнице. Верхний жёрнов не соскакивает с нижнего, если ему этого не позволяют руки тех, кто его вращает. Слабовыраженная ответные вогнутость и выпуклость прилегающих друг к другу поверхностей лишь отчасти этому способствуют, но надёжной устойчивости не гарантируют. А я планировал крутить этот камень ремнём, как вал клино-ременной передачи. Второй же вал этой системы приводить в действие от вала вертикально расположенного ветряного ротора. То есть в обоих случаях это одно и то же вертикально стоящее бревно, но внизу оно служит ведущим шкивом, а вверху – опорой для лопастей, которые крутит ветер. Это, между прочим, уже целая конструкция. Несложная, но пока не только не сделанная, но даже не начатая.

Разумеется, это привело к авралу, в котором приняли участие сразу несколько наших самых умелых в этом мире плотников: деревянное дело они знают на отлично. Так что раму сделали уверенно и даже артистично. Закрепили на ней нижний жернов, а верхний с трёх сторон подпёрли деревянными роликами. Вообще-то на их уровень познаний задача запредельно сложная, но я и на пальцах объяснил, и на земле нарисовал в натуральную величину. Ремень выкроили и сшили женщины, а вот на лопастях для ротора ветряка я споткнулся – у меня для него не было готового решения, потому что не нашлось в этом мире подходящего материала. Хотя бы фанеры. Я уже подумывал о тряпичных полотнищах и прикидывал в уме, как их закрепить врастяжку на деревянном каркасе. И тут на выручку пришёл скромный и тихий Пато – любитель жёстких кожаных парусов.

Он много чего перепробовал, добиваясь, чтобы полотнище не становилось мягким под действием жарких лучей здешнего солнца, как получалось со шкурами, склеенными битумом. И меня расспрашивал, и с Тияной советовался, и продолжал искать путь к осуществлению своей заветной мечты. Сегодня он принёс кусок чего-то, напоминающего жёсткую кожу. Или рубероид, но довольно толстый и неохотно гнущийся. Настолько тёмно-серый, что почти чёрный.

На самом деле это была парусина, простёганная в несколько слоёв и пропитанная смесью из канифоли, хорошо проваренной нефти и яичных желтков. Естественно, подобный состав на здешнем рынке не продаётся. Я даже одной только канифоли не могу припомнить.

– Диана попросила меня добывать для неё скипидар, потому что я часто и подолгу нахожусь в местах, где много сосен, – пояснил парень в ответ на моё недоумение. А Дианой нашу продвинутую знахарку окрестили уже давненько, потому что для грубоватого крестьянского языка звук "т" не всегда удобно выговаривать. Слишком уж он "нежный". Точно такая же история со звуком "я". Когда в точности "перекрестили" долговязую в древнегреческую богиню охоты, я и не заметил. Да и не о том сейчас речь.

– И что случилось со скипидаром? Отчего он вдруг затвердел? – продолжил допытываться я.

– Он не твердел пока не остыл. Живица при нагревании в горшке стала кипеть, потом перестала. Вот её Диана и назвала канифолью, когда увидела, – объяснил Пато. – А скипидара я в тот раз так и не добыл. Оказывается нужно было накрыть горшок другим горшком, да ещё и блюдо под низ поставить. Но через блюдо греть нижний горшок неудобно, поэтому тоже ничего не получилось, но уже в следующую поездку на Каран. И я стал греть не живицу, а палки и щепки – тогда немного скипидара вытекало на дно. Но это старый способ. Хоть и проверенный, но слабенький.

– И отчего же ты сразу не стал добывать скипидар прямиком из древесины? – удивился я. – Ведь собирать живицу – дело не быстрое, да и не самое простое.

– Диана научила. То есть, предложила попробовать, потому что из древесины получается мало скипидара. А собирать живицу не очень трудно: надсекаешь кору и ждёшь, когда смола натечёт. Вот и вся сложность.

– А варить нефть тоже она тебя подучила? – спросил я, заранее зная ответ. Наша непоседа вечно полна планов и брызжет идеями.

Пато только кивнул.

– Тогда расскажи мне про яичные желтки. Где ты их раздобыл?