Вот так мы теперь живем

– Много чего говорят, – прошептал Когенлуп.

– Говорят, да! – громко воскликнул Мельмотт. – Надеюсь, вы не такой дурак, чтобы верить всему, что слышите. Вам бы очень во многое пришлось поверить.

– Неизвестно, кто чего знает, а кто не знает.

– Послушайте, Когенлуп, – здесь Мельмотт тоже понизил голос до шепота, – держите язык за зубами и ведите себя как обычно. Все в порядке. На нас пытаются повесить всех собак.

– Ох уж да!

– Однако каждая бумага с моим именем будет оплачена.

– Не сомневаюсь. Ничуть не сомневаюсь.

– И не в чем сомневаться! Я купил некую собственность и заплатил за нее. Потом купил другую и за нее еще не заплатил. Никакого мошенничества тут нету.

– Не сомневаюсь. Ничуть не сомневаюсь.

– Держите язык за зубами и занимайтесь своим делом. А я пойду в банк.

Когенлуп со вчерашнего дня был в унынии и в унынии остался, но все же визит великого человека в Сити немного его ободрил.

Мистер Мельмотт, как и говорил, отправился прямиком в банк. У него было два счета в двух разных банках – один для деловых операций, другой для личных, и сейчас он направил стопы в тот, который можно назвать домашним. По всегдашнему обыкновению, он сразу прошел в заднюю комнату, где сидел управляющий со своим клерком, и встал на коврике у камина как ни в чем не бывало – или почти как ни в чем не бывало. Не то чтобы ему это вполне удавалось. В попытке держать лицо Мельмотт невольно смягчал свою обычную манеру. Управляющий значительно хуже справлялся с задачей не подавать виду, будто что-то не так, а у клерков их чувства были явно написаны на физиономии. Мельмотт это все видел, но такого он и ждал и пришел сюда с намерением «поставить их на место».

– Мы не рассчитывали увидеть вас сегодня в Сити, мистер Мельмотт.

– Я и сам не думал сегодня сюда попасть. Однако так всегда бывает – если ждешь, что работы будет много, делать оказывается нечего. В Вестминстере все при деле, голосуют, но, поскольку я не могу голосовать за себя, проку от меня никакого. Утром я заглянул в Ковент-Гарден, сказал короткую речь, и, если верить тому, что говорят, все должно быть хорошо.

– И обед прошел успешно? – спросил управляющий.

– Да, очень. Говорят, императору понравилось больше, чем где-либо еще. – (Это была блестящая импровизация.) – В качестве гостя на каждодневном дружеском обеде я предпочел бы кого-нибудь поразговорчивее, но, окажись мы с вами в Китае, мы бы тоже не блистали в застольных беседах, а?

Управляющий согласился, что не блистали бы.

– Правда, нас постигло одно большое разочарование, – продолжал Мельмотт. – Его милость манкировал.

– Вы про лорд-мэра?

– Лорд-мэр манкировал! В последнюю минуту испугался – вбил себе в голову, что это как-то умаляет его власть в Сити. Но удивительное дело – обед прошел и без него.

Затем Мельмотт упомянул цель своего прихода – ему предстояло выписать большие чеки на личные нужды.

– Как вы понимаете, угощать китайского императора довольно накладно.

У него было обыкновение входить в перерасход, договариваясь с управляющим, но сегодня он выписал большой чек на свой деловой счет и тут же, будто в последний миг вспомнил о пустяке, отдал полученный от мистера Брона чек на двести пятьдесят фунтов – возмещение денег, взятых сэром Феликсом у Мари.

– С виду у него вроде все в порядке, – сказал управляющий после ухода мистера Мельмотта.

– Делает хорошую мину, а? – предположил старший клерк.

Тем не менее после долгого обсуждения сошлись на том, что слухи – политический маневр, но все равно мистеру Мельмотту пока не следует верить в долг.

Глава LXIV. Выборы