Вот так соседка

Вторым была фотогалерея, которую я сделала для его сайта. Я сфотографировала их с Пиджин и поставила им несколько новых фоновых изображений: Букингемский дворец, Пизанская башня, Большой Каньон и еще несколько в таком роде.

На последней фотке их окружала стая покемонов. Я не знала, какие из них были его любимыми, но верила, что Тайлера моя задумка повеселит.

Вдруг я заметила под елкой два упакованных подарка с моим именем на стикерах. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не облапать их и не измять, пытаясь понять, что внутри. Ладно, может быть, я немного выпила. Одна из упаковок была тяжелой, другая – легкой и на ощупь напоминала одежду. Но я могла ошибиться.

– Включай свое шоу, – сказал он, откинувшись на спинку дивана.

Я кивнула, и мы продолжили смотреть телевизор, пока вновь не запиликал его мобильник. Тайлер сказал:

– Мне нужно собирать вещи. Скоро за мной приедет машина.

Я хотела что-то сделать для него. Может, предложить ему помочь собирать чемодан? Но я знала, что ни на что толковое я сейчас не способна. Скорее всего, мы ничего не узнаем, пока ветеринарная клиника не откроется в восемь утра. А к тому моменту он уже будет на пути в Лос-Анджелес.

Пока я вытирала столы и подметала пол, просто чтобы чем-то себя занять, он вышел из комнаты, в костюме, с чемоданом в руке. Сунул ноутбук в специальную сумку и повесил ее на плечо.

– Позвони мне, как только узнаешь что-нибудь о Пиджин, – попросила я.

Он устало кивнул:

– Не хочу уезжать, пока… – Раздался сигнал мобильника. – Машина приехала, – вздохнул он.

– Все будет хорошо, – сказала я.

Ему позвонили. Водитель, должно быть, терял терпение. Тайлер ответил:

– Алло.

Его глаза расширились.

– Да? Благодарю вас. Я очень рад это слышать! Значит, это было смещение дисков? – Он включил громкую связь, чтобы я тоже могла слышать разговор.

Голос медсестры прозвучал отчетливо и ободряюще.

– Мы дали ей обезболивающее, и доктор поработал с ее позвоночником. С ней все будет в порядке. Мы предоставим вам всю информацию по лечению, когда вы приедете за ней. Она уже скоро должна прийти в себя.

– Спасибо! – воскликнула я, готовая разрыдаться от облегчения.

– Вы можете забрать ее утром, – сказала медсестра.

Тайлер эхом повторил мое «спасибо!» и положил телефон на стойку.

– Господи, как здорово! – воскликнула я. – Я же говорила, что с ней все будет хорошо!

Тайлер не ответил.

Вместо слов он вдруг прижал меня к груди. А потом по-настоящему поцеловал меня.

Глава двадцать четвертая

Сперва я испытала шок. Настоящий шок оттого, что он целовал меня. Это было похоже на ядерный взрыв. Только что он попрощался по телефону, а в следующую секунду его губы уже слились с моими. Это был не просто порыв, поднятый волной облегчения. В его поцелуе была страсть. Был восторг. Все это и многое другое передавалось мне.

Он сжимал меня так крепко, что мне было трудно дышать; но ощущала я лишь восторг оттого, что могу вновь и вновь касаться его и обнимать. Мне нравилось чувствовать его мощь. Его пальцы впивались в мою кожу, я проникалась силой его мускулов, не позволявших мне отдалиться.

Его рот был космической бездной чувственности, его губы двигались так быстро, что я едва могла отвечать ему столь же страстно, не в силах перевести дыхание. Но я об этом не думала. Мне просто хотелось застыть вместе с ним. В этом поцелуе. Быть в его объятиях. Словно за пределами нас не существовало никакого мира.

Мне чудилось, что по моим венам бежит, искрясь и потрескивая, электрический ток. Даже больше… Чудилось, что электричество вот-вот породит настоящий огненный вихрь внутри меня. Я чувствовала этот рвущийся наружу, обволакивающий жар. Все мое тело, казалось, вот-вот охватит пламя, и мне хотелось сгореть в нем.

И я сгорала. Я готова была пылать и пылать, пока мое тело не превратится в пепел, невообразимо легкий, готовый взвиться в воздух и улететь, если Тайлер не удержит меня на земле, прильнув ко мне губами.

В этом поцелуе не было ни толики притворства. Он не был спонтанным экспериментом. Тайлер целовал меня, потому что действительно хотел этого. Потому что он прочувствовал во мне ту, кто мог разделить с ним его боль и тревогу, и это был его способ соединиться со мной. Наш способ слиться воедино.

Пока его руки блуждали по моему телу, оставляя на коже жаркие следы, его поцелуи опускались все ниже. Они делались все более дикими, горячими и даже как будто свирепыми.

Я пребывала в маленьком мирке, который он создал, плыла сквозь сумрак и жар, все мое естество пульсировало от безудержного желания. Меня сжигало изнутри.

Теперь он жаждал не только моих губ. Его пальцы скользнули по моим волосам, и это прикосновение отчего-то заставило меня вздрогнуть. Он нежным движением смахнул длинный локон с моей шеи. Затем его губы прильнули к ней, покрывая ее частыми, невесомыми поцелуями. Мне пришлось вцепиться в его плечи, чтобы устоять на ногах.

Затем он прикоснулся к мочке моего уха, к выемке за ней, что привело меня в настоящий экстаз. Как будто он инстинктивно чувствовал, где прикоснуться ко мне, чтобы я растворилась в его объятиях.