Вот так соседка

Что это за «кое-что»? Что значит «обсудить»? Что он мог скрывать от меня? Человек не может просто так сказать подобное и оставить тебя мучиться в подвешенном состоянии, строить догадки и сходить от них с ума, если, к примеру, все, что ему хочется «обсудить», – это курица с пармезаном, которую он хочет на обед.

И он хотел, чтобы я думала об этом?

Уж, конечно, это все, о чем я могла думать в тот момент.

Я привезла Пиджин домой, и она выглядела уже почти такой же веселой и живой, как до болезни. Только более сонной от обезболивающих, которыми ее пичкали. Я написала Тайлеру, что с собакой все хорошо. Он ответил счастливым смайликом.

И написал:

«Жду не дождусь, когда снова тебя увижу».

Затем он написал, что смайлики проникли прямо ему в сердце, наполнив его абсолютным восторгом.

Прежде чем я успела ответить, он добавил:

«Жду не дождусь, когда снова смогу тебя поцеловать».

Эти слова вогнали меня в такое возбуждение, что я невольно опустилась на диван, испытав легкое головокружение.

Я не знала, что ответить. Я ощущала то же самое, но еще не сказала ему об этом. Мне казалось неправильным делать это через текстовое сообщение. Он заслуживал услышать все от меня лично, чтобы я сама открыла ему, как сильно я хочу, чтобы мы были вместе.

Я по-прежнему недоумевала, что он имел в виду под словами «обсудить кое-что», и меня буквально убивало, что я этого не знаю. Но я его ни о чем не спросила. Вместо этого я сделала то, что делают все женщины в таких ситуациях: стала звонить подругам и обсуждать это с ними.

После их взволнованного щебетания на тему его чувств ко мне (включая непременное «Я же тебе говорила!» от Шей) я спросила, что, по их мнению, он имел в виду, когда произнес эту чертову фразу. Конечно, никто из них понятия не имел, но им было очень весело строить догадки.

– Может, он хотел предупредить, что из-за повышения ему придется переехать и тебе с ним тоже? – предположила Делия.

Шей сказала:

– А мне сдается, что он просто по уши влюбился и хочет сам рассказать о своих пламенных чувствах.

Хотя меня радовал ее позитивный настрой, мой внутренний пессимист взял верх, я поверила в худшее и готовилась услышать от него, что все это было ошибкой. И тогда мне придется уехать и потерять его и Пиджин, и мое сердце разобьется на миллион осколков, и я уже никогда не излечусь от этой раны.

– Что бы это ни было, – вздохнула я, – мне осточертело, что мне ни черта не везет в любви.

Повисла недолгая пауза. И Делия спросила:

– Тебе чертовски везет в любви – ты, наверно, это хотела сказать?

– Нет, я хочу сказать именно то, что все, что я делаю в плане отношений, всегда проваливается. Все идет не так, как надо. Мои мысли просто мечутся из крайности в крайность, и я не могу их успокоить.

– По-моему, ты немного перебрала с кофе, – сказала Шей. – Сколько чашек ты сегодня выпила?

– Не знаю. Две? Одиннадцать? Я всю ночь не спала из-за этого. Мой мозг не желает вырубаться, и я теперь вообще никакая. Кофе – единственное, что помогает мне соображать и держаться на ногах.

Зазвонил наш консьерж, и я сказала подругам, чтобы они повисели на проводе.

– Да?

– Мисс Хантингтон, кое-кто здесь хочет вас видеть. Она говорит, что ее зовут Оксана.

Я закатила глаза так, что чуть не увидела свой мозг с обратной стороны. Как и Брэд, она, по-видимому, не понимала, что значит «нет».

– Тайлера нет дома. Он в командировке. Скажите ей, что ей придется прийти попозже.

Я думала, что вопрос исчерпан, но потом вновь услышала голос Джеральда:

– Она говорит, что хочет пообщаться именно с вами. Не с мистером Россом.

Это было очень странное ощущение. Отчасти мне хотелось просто послать ее куда подальше. Но, с другой стороны, мной овладевало странное любопытство, хотелось услышать, что она скажет. Будто мне предстояло стать посредником при выяснении отношений в каком-то из моих любимых реалити-шоу.

– Скажите ей, что я сейчас спущусь.

Я взяла мобильный и рассказала девчонкам, что происходит, пообещав перезвонить им после нашего разговора. Шей предложила подъехать и поддержать меня, но я сказала, что необходимости в этом нет.

Мое сердце забилось чаще, когда я, покинув лифт, вошла в вестибюль. Оксана ждала меня там, скрестив руки на груди и тихо постукивая туфлей. Она выглядела, как всегда, великолепно. На ней была красная кожаная куртка, которая понравилась бы моей тете. Она тоже курила, хотя я краем уха слышала, как Джеральд говорил ей, что в здании курить запрещено, и просил выкинуть сигарету.

Когда я подошла ближе, она наконец сделала, как ее просили, и, бросив окурок, затушила его своим высоким каблуком.

– В тот день, в суши-ресторане… – пробормотала она, когда я подошла достаточно близко. – Я знала, что ты там. Я хотела, чтобы ты видела, как я целуюсь с Иваном. Хотела, чтобы ты рассказала Тайлеру, чтобы он приревновал.