Вот в чем фокус

Что ж, источником чуда не обязательно должны быть незнакомые люди и организации. Чудом могут одарить родственники и друзья. Это может быть приглашение от старинного друга, ведущего актера академического театра, народного артиста республики — приглашение на свадьбу его сына, которая состоится в банкетном зале ресторана «Звездный». Это может быть печальное сообщение о безвременной кончине восьмидесятитрехлет­него дедушки, проживавшего в Москве, и о том, что по завещанию дедушка оставил ему часть библиотеки, включая полных Конан Дойла, Джека Лондона и Жюля Верна, а также шахматы ручной работы и костяной нож для разрезания страниц. Это, наконец, может быть письмо от киевской тетки, где она сообщает, что выслала пле­мяннику шесть килограммов вишневого варенья в двойной целлофановой упаковке, и просит срочно сообщить, благополучно ли оно дошло. Все это может с равным успехом содержаться в конверте, так как знакомство адресата с народным артистом ограничено посещением спектаклей с его участием, и этого, пожалуй, недоста­точно для приглашения на свадьбу сына; а тетка живет не в Киеве, а в Кирове; дедушка действительно умер, но давно и ничего не завещав внуку.

Нет, предугадать чудо, затаившееся в конверте, не­возможно. И это тем более приятно: чудо на то и чудо, чтобы быть неожиданным.

Он обрывает конверт по краю, запускает в него пальцы и вытаскивает полоску папиросной бумаги. Тусклые от сильно побитой копирки буквы сообщают, что получателю сего надлежит приготовить свою собаку к очередной городской выставке, каковая состоится в парке культуры и отдыха шестнадцатого июня. Для этого ему следует не позже чем за неделю предъявить в клуб собаководства справки о прививках и уплате налога.

Подпись под письмом выглядит так: СГК.СДС. Он долго смотрит на нее. Никогда не расшифровать ему эту аббревиатуру. Никогда не прийти по означенному адресу. И шестнадцатого июня в парке культуры и отдыха напрасно будут ждать его прихода, задерживая парад, сдерживая на поводках гулко лающих догов и доберман- пинчеров, покрикивая вертлявым болонкам и пуделям: «Сидеть!», «Место!». Он не придет. У него нет собаки. И никогда не было. Мог ли он, никогда не имея собаки, ожидать письма из клуба собаководства? Конечно, не мог. Это совершенно неожиданное письмо. Это чудо. Это чудо, которого он ждет каждый день.

И оно явилось.

Умирал последний стеснительный человек на Земле. Конечно, он не был полностью уверен, что он последний, но, давно не встречая себе подобных, постепенно скло- t   нился к такому выводу. О том, что он единственный

стеснительный человек на Земле, он никому не говорил, так как стеснялся. И его соседи понятия не имели, с каким редким человеческим экземпляром им довелось жить через стенку.

Последний стеснительный человек на Земле умирал в одиночестве, так как в молодости постеснялся навязать свое общество какой-нибудь женщине, и не было сейчас возле его постели ни жены, ни детей. Он умирал в одино­честве и тишине, если не обращать внимания на музыку, доносившуюся от соседей; обращать же на нее внимание он стеснялся. Если он и не был самым последним среди стеснительных людей Земли, то наверняка был первым среди них.

Вот и сейчас, умирая, он стеснялся вызвать «скорую помощь».

«Между тем,— думал умирающий,— еще не поздно позвонить, и, возможно, меня спасут. Но что я скажу, позвонив? Что умираю? Сейчас в этом огромном городе умирает несколько десятков людей. Каково мне будет ехать в машине «Скорой помощи», под заботливой опекой врачей, зная, что где-то эту машину ждет другой, тоже умирающий, но после более полезной жизни, чело­век? Но если я постесняюсь сказать оператору «скорой», что умираю, мне и не подумают выслать машину, а посоветуют принять таблетку и утром обратиться в районную поликлинику... Нет, звонить не имеет смысла. Во-первых, потому что я стесняюсь. Во-вторых, потому что у меня нет телефона».

Телефона у него не было, так как в свое время он постеснялся подать соответствующее заявление, зная, что есть люди, которым этот аппарат нужнее, чем ему. Телефон был у соседей, но он стеснялся беспокоить их в поздний час, так как умирал ночью. Он, конечно, мог бы умереть и днем, но постеснялся сделать это в рабочее время и тем самым произвести неприятное впечатление на коллег.

«Да,— думал умирающий,— немного жаль, что я по­стеснялся подать заявление на телефон. Немного грустно, что я стесняюсь побеспокоить соседей».

«Слушай песню мою,— вибрировала соседская стена голосом известной эстрадной певицы,— для тебя лишь пою...»

Умирающий внимательно выслушал ее песню, так как стеснялся не выполнить чью-либо просьбу. Затем стена заходила ходуном под воздействием танцевальной му­зыки в ритме «рок», и он вернулся к прерванным раз­мышлениям.

«Вот умираю я, последний стеснительный человек на Земле. У них, оставшихся, не будет больше стеснительных людей. Возможно, поначалу они не заметят этого ничтож­ного исчезновения. Но постепенно... Например, соседи».