Вовка - сын командира, или необыкновенные приключения в тылу врага

Санька и Михась пошли за ним. Вовка пристально осматривал каждый метр. Не было сомнений, что недавно здесь шел бой. Но кто же вел бой? Неужели те двое, что забрали оружие? Михась подобрался к обочине дороги и оттуда поманил рукой.

— Ребята, пулемет!

Вовка и Санька побежали к нему. В придорожных кустах в углублении лежал ручной пулемет с разбитым деревянным прикладом. С одной стороны возвышалась кучка стреляных гильз, с другой валялись два пустых круглых диска. От пулемета и гильз еще несло гарью и порохом.

— Кто мог стрелять? — спросил Михась. — Не сам же пулемет.

— Кто был, тот уже сплыл, — ответил Санька. — Ищи-свищи в поле ветер!

Вовка осмотрел углубление, обратил внимание на следы от немецких кованых сапог и примятую траву, словно по ней что–то проволокли. Следы вели вниз, к небольшому мостику. На топком берегу среди тонких зеленых стрел осоки что–то темнело.

Вязкий болотный берег был весь испещрен сапогами. Когда мальчишки подошли ближе, у них перехватило дыхание. В осоке лежал грузный мужчина. На спине сквозь разодранную рубаху темнели штыковые раны.

— Дядя Олесь! — выдохнул побледневший Михась. — Дядя Олесь это… Олесь Братусевич. Отец Аришки. Его в армию не взяли, потому что еще с той войны у него в ноге пуля сидела. Он деду Евсеичу на пасеке помогал…

У Михася задрожали губы, и он, закрыв лицо руками, беззвучно заплакал. Санька кулаком тер глаза. У Вовки ком подкатил к горлу.

Ребята шли молча, подавленные и потрясенные дикой расправой, свидетелями которой они стали. Михась, сжимая кулаки, мысленно повторял клятву отомстить проклятым фашистам.

Корову Стелку вели за собой. Не бросать же ее одну в лесу. Честно говоря, ее следовало бы отвести домой, в деревню. Так советовали Вовка и Санька. Однако Михась не решался показаться домой, опасаясь, что его больше не выпустят за порог.

Корову вели на веревке. Еще взяли с собой ведро. Доили по очереди Михась и Санька, а Вовка в это время кормил Стелку травой. Корова уже привыкла к ребятам и стояла спокойно. Молока было много, каждый раз ведро наполнялось до половины.

Окончив дойку, корову отвязывали и пускали пастись, а сами устраивались вокруг ведра и по очереди пили через край парное молоко.

Михась оказался общительным и покладистым. Ребята как–то сразу сдружились. Даже странно было вспоминать, что еще два дня назад ни Вовка, ни Санька не знали о его существовании.

На третий день после полудня вышли к железной дороге. Вовка приказал соблюдать полную тишину. Стелку привязали к сосне. Мальчишки некоторое время наблюдали из–за кустов за железнодорожной насыпью, нет ли охраны. Прошел не торопясь обходчик, высокий сутуловатый старик. Три пары детских глаз пристально следили за ним, пока тот не скрылся за поворотом.

— Айда! — Вовка первым вышел из–за кустов.

Ребята вскарабкались на невысокую насыпь. Накатанные рельсы блестели на солнце. Пахло мазутом, разогретыми шпалами и железом.

Санька потрогал рельсы, покачал головой:

— Пустое дело. Голыми руками не возьмешь.

Вовка попытался было отвернуть гайку. Ничего не получилось.

Михась нашел камень и стукнул им по гайке. Камень рассыпался, оставляя белые следы.

— Ха! Тут и ломом ничего не сделаешь, а мы хотим пальцами свернуть. Зря стараемся! — Михась сел на рельс.

Издалека донесся паровозный гудок.

— Поезд идет! Быстро прятаться! — скомандовал Вовка.

Сбегая с насыпи, Михась увидел ободранную галошу и с разбега ударил по ней ногой, как по футбольному мячу. Галоша перевернулась в воздухе и отлетела в сторону.

Из–за кустов ребята хмуро наблюдали за приближающимся составом. Когда паровоз промчался мимо, ребята мельком увидели, что рядом с машинистом стоял немецкий солдат с винтовкой в руках. На открытых платформах под брезентом стояли пушки, грузовики.

— Вон и танки! — Санька первым увидел их.

Танки были привязаны стальными тросами к платформам. На башнях мелькали черные кресты, обведенные белой краской. Танкисты, обнаженные до пояса, загорали. На башне одного танка, свесив ноги, сидел в трусах долговязый немец. Около рта он держал губную гармошку. И хотя музыки ребята не услышали, они поняли, что солдатам очень весело.

— Едут наших бить, — зло произнес Санька.

— Эх, динамиту бы сейчас! — Вовка с отчаянием скомкал ветку можжевельника. — Мы бы им устроили настоящий концерт!

Михась, ломая ветки, бросился к автоматам.

— Чего ждать! Мстить надо!

Вовка тоже схватился за оружие. Положив ствол автомата на сук, стал целиться. Поезд, грохоча, удалялся, и танкиста с губной гармошкой скрыли товарные вагоны и цистерны. Михась нервно нажимал на курок, но автомат не стрелял. Санька подбежал к нему.

— Отдай, раз не умеешь! Надо сначала предохранитель снять.

— Тише вы, вояки! Отставить! — скомандовал Вовка. — Стрелять уже поздно.

Михась погрозил вслед составу кулаком.

Вовка, за ним Санька и Михась снова вскарабкались на железнодорожную насыпь. Стучали по рельсам, пытались отвинтить гайки, пробовали выдернуть железные костыли. Однако ничего не получалось.

— Ура! — вдруг закричал Михась. — Кажется, нашел!