Оттого ты упорно заносишь науку в тетрадь,Оттого ты сумел перелистывать плотные книги,Что когда-то ходил города, словно ягоды, брать,Что когда-то усталость в подхваченном плавилась крике.Ты качался в седле, измеряя винтовкой страну,Знаешь запах земли и смертельную речь пулемета,А из жизни запомнил веселую повесть одну:Как малиновый флаг был иглою рабочею сметан.Ты стрелой отозвался на бурный Кремлевский набат,Ты широкою памятью предан железным страницам. –Если сорваны нити с гудящего вестью столба,Эту весть разнесут красногрудые легкие птицы.Будем только вперед неуклонно и просто смотреть:Нарастают, звенят напоенные славою годы,И тускнеет, дрожа, колокольная в воздухе медь,И стальное весло рассекает зацветшую воду.1925
ВТОРАЯ МОСКВА
Ах, тебя ль обратною дорогойИ путем окольным обойду! –Всё растет привычная тревогаВ колокольном, каменном саду.Череде далеких новолунийСлышен плеск уже окрепших крыл. –Старый город, ты ли наканунеБашнями о боге говорил;Во хмелю, блаженный и увечный,Припадал к соборному кресту,Золотым своим ЗамоскворечьемВ синюю тянулся пустоту,Царской плетью хлестанный до крови,Лишь веригами звенел в пылиА теперь ты – в памяти и слове —Красный угол дрогнувшей земли.1925
«МОСКВА КАБАЦКАЯ»
Звон колокольный, звон неровныйНад затуманенной МосквойИ шелест яблонь подмосковныхСквозь муть, и посвист, и запой.И, словно горький сад осенний,Выветриваясь и гния,Мне открывается, Есенин,Москва тяжелая твоя:Недобрый хмель с полынью смешан,Тоска дорогою легла….Но всё размеренней, всё режеУ нас звучат колокола:Нас, младших, солнце в лоб целуетИ ломится от нови клеть….А ты – ты мог Москву ВторуюВ Москве Кабацкой проглядеть!Пусть сердце-ключ на дне стакана –Ржавеет медленно, и пустьТебя из проруби стекляннойЗовет утраченная Русь. –Не вековая тронет славаСтраницы гибели твоей:Так тающий, медвяный саванС высоких облетит ветвей;Так наглухо задунет память,Проводит воронье, кружа,С последними колоколами –Есенина неверный шаг.1925