Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

28 сентября люфтваффе с 06.00 наносили удары по позициям 62-й армии в северной части Сталинграда и переправам через реку. Экипажи «Штук» выполняли по несколько вылетов в день. «Это означало, что нам нужно для каждого вылета на все про все не более 45 минут, включая руление на старт, взлет, полет к цели, подъем на высоту 4000 м, обнаружение цели, пикирование для бомбового удара, полет на малой высоте, посадку, рулежку на стоянку, – вспоминал майор Пауль Вернер Хоццель, командир StG2 «Иммельманн». – Затем новая загрузка, короткий технический ремонт – еще 15 минут. Из-за непосредственной близости противостоящих сил воздушные атаки на вражеские позиции всегда были сложными. Подробные аэрофотоснимки позволяли идентифицировать почти каждое здание (те, которые все еще стояли, во всяком случае), так что инстанции, осуществлявшие взаимодействие между войсками и авиацией, могли направлять пилотов «Штук», также имевших подробные карты их целей. Главное было не ударить по собственным войскам, часто находившимся в соседних зданиях или в нескольких десятках метров от цели. Пилоты были гораздо более осторожными, чем обычно, чтобы положить их бомбы точно на цели и всегда стремились точно определить позиции немецкой пехоты».

При массированной поддержке с воздуха подразделения 24-й танковой дивизии ворвались в западную часть поселка Баррикады, вплотную приблизившись к одноименному заводу. А 100-я егерская дивизия сумела по северным склонам Мамаева кургана продвинуться до западного края «теннисной ракетки» (железнодорожной петли) и захватить большую часть расположенного там мясокомбината. При этом немцы впервые зафиксировали применение собак с минами, которые бежали в сторону танков, но были расстреляны и взорвались преждевременно.

29 сентября бои продолжились. В 12.25 (по московскому времени) люфтваффе совершили массированный налет на Орловку – последний опорный пункт 62-й армии, расположенный за пределами города. «„Штуки”! Бурые фонтаны от разрывов достигают небес», – восторженно сообщалось в хронике 16-й танковой дивизии. В 13.05 немцы перешли в наступление на этом участке, нанося сходящиеся удары одновременно со стороны Городища и со стороны Латошинки. На следующий день Орловка была окружена. Еще одним успехом немцев стало взятие поселка Баррикады. Оборонявшийся в этом районе советский 23-й танковый корпус понес тяжелые потери, в том числе в танковых боях. Так, в 138-й танковой бригаде осталось в строю 2 танка Т-60 и 60 бойцов, в 6-й гвардейской танковой бригаде – 3 Т-34 и 38 солдат. Большие потери понесла и советская пехота, в 112-й СД осталось 563 бойца, в 95-й СД – 230 бойцов. Остатки бригад и полков отступили на городские улицы Гончарная, Казачья, Скульптурная и Аэрофлотская.

Но и 51-й армейский корпус тоже изрядно поредел. Особенно пострадала действовавшая на склонах Мамаева кургана 100-я егерская дивизия, в которой только за первый день наступления было выбито 500 человек, а за второй «охотники» потеряли 70 солдат и офицеров убитыми и 276 ранеными. В этот день за сражением с передового КП лично наблюдал командующий группой армий «Б» фон Вайхс, который впервые воочию увидел Сталинград и попутно провел совещание с командующими корпусов и Рихтхофеном. Было очевидно, что, несмотря на определенные успехи, штурм развивается совсем не по плану, пожелание фюрера взять город к 1 октября (проверить его выполнение Вайхс и прибыл туда) явно не будет осуществлено. Вместо решительного штурма, по выражению командующего 4-м воздушным флотом, битва превратилась в «медленное удушение». Сам Рихтхофен во время совещания выглядел уставшим и раздраженным. В затягивании операции он обвинял «престарелого и уставшего» Гота, «скучного и слабого» Паулюса, а также «медлительного» Вайхса. Каждый день он почем зря поносил их в своем дневнике, а также жаловался на них Герингу, Гшоннеку и другим вышестоящим начальникам.