Воздушный казак Вердена

Как славно, что можно отвести душу, разговаривая по-русски. В эти минуты оба забывают, что все еще на чужбине.

— Слышали, наши здорово наступают в Галиции?

— Слышал, слышал, Костя, а мы с этой стороны поднажмем; готовится операция, сегодня опять на разведку, подальше в тыл забраться надо. Значит, говоришь, все в ажуре, а свечи заменил?

— Заменил.

Славороссов взглядом окидывает свой аэроплан. На передней части фюзеляжа нарисован черный дьявол с разжатыми когтями, только выпустившими бомбу, — опознавательный знак их эскадрильи. Верный своей привычке, летчик обходит вокруг аппарата, пробует упругость расчалок, крепление рулей, осматривает шасси. Неторопливо забравшись в кабину, проверяет управление, немногочисленные приборы. Потом поднимает руку.

— Контакт!

— Есть контакт!

Сразу забрал и ровно зарокотал прогретый мотор… Снова поднята рука, самолет отруливает от стоянки и, разбежавшись по зеленому полю, уходит в полет.

К линии фронта Славороссов подлетает на приличной высоте, чтобы лучше охватить общее расположение войск. День ясный, солнечный, хорошо видны все изгибы окопов. Их рисунок еще больше подчеркивает тень, лежащая в углублениях. Отдельных людей не видно, только когда движутся… За немецкими окопами сначала полное отсутствие жизни, словно и нет никакого тыла, но, перебросив взгляд вперед, летчик видит оживленное движение: группы солдат, повозки, дальше несколько обозов… А вот пехотная колонна… Еще одна… Харитон наносит их на карту. Идут подкрепления… Снова колонны, побольше. Отмечает их длину и направление движения… Неожиданно мотор стал давать перебои. Славороссов убрал и снова прибавил газ, еще разок… Перебои… «Опять в бензине вода, забивает жиклер». Убрав газ, он круто планирует, снова полный газ — мотор взревел и больше не дергается. «Пробило».

Обнаружив расположение вражеского штаба, отметив подвоз артиллерии, Славороссов разворачивается обратно. И тут же слышит, как что-то оглушительно ухнуло справа сзади. Чуть выше самолёта повисло большое грязное облако бризантной гранаты… А вот уж и слева… Потом сразу несколько разрывов впереди…

Славороссов убрал газ и с крутым разворотом стал терять высоту. «Пристреливайтесь снова». Под такой интенсивный обстрел он попал впервые. Подумал, что это после недавней удачной бомбежки немцы понаставили здесь зенитные пушки. Тоже новинка!

Перелетел через линию немецких окопов, заметил, как там, в глубине, вспыхивают голубоватые, едва различимые огоньки ружейных выстрелов… Вот уже и свои, французские, траншеи. Низко летящий самолет солдаты приветствуют, подбрасывают в воздух кепи, машут руками. Они понимают — летчики «глаза пехоты», все высмотрят у бошей.

Все же после полета в крыльях оказалось несколько незначительных пробоин.

— Это мы мигом залатаем! — пообещал Костя Айсбург, узнав, каким артиллерийским салютом встретили сегодня немцы его командира. Хорошо, самого не ранили.

Славороссов отправился докладывать данные разведки. Механик принялся за аэроплан. Все как обычно. Течение военных будней нарушил приезд в полк историографа французских авиаторов Жана Мортана. Журналист особенно заинтересовался русским летчиком, он уже знал его славное и трагическое прошлое, а теперь расспрашивал о полетах, несколько раз наблюдал, как Славо отводил душу, выполняя над аэродромом головокружительный каскад фигур высшего пилотажа. Узнав, что Мортан почти все время проводит на фронте среди авиаторов, Славороссов спросил его о своих друзьях, которые были в истребительной эскадрилье «Аистов». Там же служил Гарро, которого, как когда-то Славороссова, раньше времени похоронили газеты.

— По-прежнему короли воздуха, — ответил Мортан. — Уже все открыли счет сбитым бошам. Увижу, передам привет от вас.

— Обязательно, не забудьте. А как Гарро, вы, конечно, знаете подробности его боя с дирижаблем.

— О, это удивительный храбрец. Было получено сообщение, что от Брюсселя идут на нас не один, а сразу три немецких дирижабля. Гарро тут же вылетел на своем «моран-солнье». Вы представляете себе, хрупкий моноплан и сигара двухсотметровой длины. Слон и муха! А вооружение дирижабля вам известно?

— Приблизительно, у них, по-моему, даже что-то вроде пушек есть?

— Скорострельные орудия, пулеметы. И не только в гондолах, еще и на верхней боевой площадке. Только самоубийца мог их атаковать так отчаянно, как Гарро. Он ринулся на эту махину сбоку и прямо пропеллером пропорол оболочку. Тут же вырвался газ, дирижабль вспыхнул, колоссальный взрыв, и весь этот огненный ком падает на землю… Те, кто видел, понятно, сообщили, что Гарро погиб, он же с самолетом запутался в этом пылающем мешке… Как уж там вышло, но только он остался жив. Невероятное везение. К счастью, он выздоравливает.

— Значит, будет долго жить. У нас есть такая примета, если человека заживо похоронят.

— У нас тоже. Да ведь это и к вам относится, Славо.

— Будем надеяться.

Они сидели в столовой, одновременно служившей офицерским клубом. Мортан поднял бокал:

— Ваше здоровье!

— И ваше!..