Воздушный казак Вердена

«В тот день, когда на Елагином острове устраивалось «Корсо», я… сел на Крестовском острове в угловом ресторанчике пить лимонад. Неподалеку от меня сидели два господина… (далее их приметы. — Ю.Г.).Они разговаривали о полете Уточкина, о гидроплане, а затем один из них сказал: «Ну в нашем деле гидроплан негож. Москва-река не Нева, и слишком много мостов. «Ньюпоры» лучше». После этого они, оглянувшись на меня, начали говорить на каком-то иностранном языке, которого я не знаю. Французский и немецкий понимаю… Снова перешли на русский. Который слушал, спросил: «Как же они используют аппарат без предварительного испытания?» — а тот ему ответил, что они будут пробовать по системе полковника Режи, благодаря которой мотор проверяется без шума (?! — Ю.Г.).«Франц-монтер, он знает…»

25 мая я был на скачках и услышал, что два других господина разговаривают про авиацию, про «ньюпор»: «Ну как ваши дела?.. Все почти готово. В воскресенье или понедельник приезжает Франц, а я сегодня поеду…»

Один из них начал говорить, что «ньюпоры» были отправлены в Смоленск в разобранном виде, оттуда переведены для отвода глаз в Рязань, а теперь доставлены в Москву. Они где-то из пригорода хотят сделать взлет.

— А вы не попадетесь?

— Нет, Кунцевича в Москве нет, а другие не отыщут…»

Услышав про отъезд, «сыщик» поехал на Николаевский вокзал и нашел там этих двух господ, проследил, каким поездом они уехали, подробно описал их приметы. Потом продолжил:

«Так как было упомянуто имя Кунцевича, то я поехал в тот же день в Сыскную полицию. Он попросил меня зайти сегодня утром и привез к вам».

Чем кончилось дело с «бесшумными моторами», ясно, но авиация не дает покоя политическому сыску. Заграничная агентура сообщает, что в «Москву из Парижа едет авиатор и конструктор Блидерман». Резолюция: «…Установить наблюдение за Блидерманом и его полетами… Издать циркуляр с точной регистрацией аэропланов и о недопущении полетов в тех местах, где имеют пребывание Их Высочества».

Этот циркуляр тут же рассылается «Гг. Губернаторам, в пределах Европейской России, градоначальникам и Варшавскому обер-полицмейстеру». Вдвойне страшен им теперь авиатор Акашев.

А как же насчет беглого каторжника, тоже он? Нет, получены приметы Добролюбова: «…глаза карие, нос большой с горбинкой, тип греческий». На Акашева непохоже. Да и не приехал Акашев в 1912 году. Год 1913-й.

Из Парижа: «По полученным от агентуры сведениям, в Россию уехал на днях Константин Акашев, ученик Высшей авиационной школы в Париже. Цель поездки — личные дела, требующие его присутствия. Будет у своей матери. Для проезда он намерен был воспользоваться паспортом русского подданного Эдуарда Пульпе…»

Эдуард Пульпе… Это же один из героев-летчиков, русских добровольцев во Франции! Интересно!.. Конечно же, снова указания «безусловно арестовать» Акашева. Судя по переданным приметам, у него за год выросла «курчавая рыжеватая бородка». Аккуратные люди сыщики.

Закрутилась опять машина сыска. Включился начальник Витебской жандармерии. Он доносит, что едет Акашев к матери — Екатерине Семеновне Воеводиной. Родился он 22 октября 1888 года. Мать вышла замуж вторым браком за мещанина Алексея Воеводина, проживает в своем имении.

«Акашев имеет собственное имение «Филянтмуй», расположенное в Пилденской волости этого же уезда, в 23 верстах от г. Люцина, которым управляет его мать и посылает с имения доходы сыну своему Константину в Париж.

Содержась под стражей в киевской тюрьме, Константин Акашев женился там на какой-то великолуцкой мещанке, которая, по сведениям, проживает где-то в Швейцарии…»

Вот и мы знакомимся с биографией этого незаурядного человека, но с совсем иным чувством, чем полицейские чины.

Ну а кто же та женщина, подруга молодого бунтовщика, неужели не докопаются господа жандармы? Плохо мы о них думаем (и в самом деле плохо, а вот в дотошности им не откажешь), еще донесение: «…Женат на Варваре Петровне Объедовой, 27 лет, проживает в Париже, где Акашев обучался, а практический курс проводил в Италии».

Еще интересная деталь об Акашеве: он летал, выходит, в Италии в то же время, когда там прославился Славороссов.

Неутомимые исследователи благонадежности российских граждан докапываются и до политических взглядов родственников жены Акашева: