Воздушный шарик со свинцовым грузом (сборник)

* * *

Четыре недели спустя мы с Яриком сидели в плацкартном вагоне поезда, отбывающего из Киева в Ивано-Франковск. Напротив расположились еще двое ребят из нашей группы, всего насчитывавшей девять парней, восемь девушек и одного сопровождающего представителя от какой-то туристической фирмы. Это был невысокий, но плотный мужчина лет тридцати пяти с черными усами, утиным носом и ответственным выражением лица. На фоне нашей юной компании он смотрелся излишне солидно, разговаривал чересчур весомо и то и дело переводил взгляд с подопечных девушек на обручальное кольцо, плотно сжимавшее его мясистый безымянный палец. Помимо нас в вагоне ехало несколько пестро одетых селянок с многочисленными корзинами, прикрытыми марлей, ближе к тамбуру расположились какие-то длинноусые мужчины в лоснящихся пиджаках поверх свитеров, вигоневых штанах, заправленных в сапоги, и вязаных гуцульских шапочках. Едва поезд тронулся, и те и другие, словно дождавшись команды, пришли в движение: селянки принялись доставать из корзин пирожки, закрученные в стеклянные банки соленья, жареных кур и прочую снедь; провизия мужчин была попроще – хлеб, домашняя колбаса, сыр, консервы, лук, а также огромные бутыли с домашним вином. Ели молча и сосредоточенно, словно трапеза была для них частью повседневной работы.

– Доставай-ка наше вино, – сказал я Ярику.

– Это НЗ, – запротестовал тот. – Забыл? Предназначено для романтических вечеров в Яремче…

– Ярик, не будь жлобом, – нахмурился я. – Нам нужно познакомиться с остальными или как?

– А без вина нельзя?

– Можно. Но это будет не знакомство, а протокольное совещание. Знакомиться насухую – все равно что зачинать детей в презервативе.

– Какая отвратительноя фантазия, – поморщился Ярик.

Он достал из-под нижней полки сумку, расстегнул на ней молнию и вытащил бутылку «Каберне».

– Доволен? – спросил он.

– Нет. Еще одну доставай.

– У нас впереди целая неделя в Яремче! – возмутился Ярик. – Ты хочешь прямо в поезде пустить нас по миру?

– Все неудачливые предприниматели, – важно молвил я, – прогорали из-за того, что хотели вложить мало, а получить много.

– Много ты понимаешь в предпринимательстве, – хмыкнул Ярик.

– Во всяком случае, побольше твоего. – Я подмигнул Ярику, незаметно кивнув на наших соседей.

– Почему это побо… А! Ну да. – До Ярика, наконец, дошло. – Американская кровь взыграла?

– Shut up, – ответил я. – Заткнись. И доставай вино. Я пока схожу покурю.

Я встал и шагнул в проход, удачно споткнувшись о чью-то сумку.

– Shit! – выругался я. – Извините.

И направился в тамбур, услышав напоследок шепоток одного из наших попутчиков:

– Слышь, а твой кореш – он чего не по-нашему… – Остаток фразы моих ушей не достиг, потонув в гуле вагона и перестуке колес о рельсы.

Когда я вернулся, на столе в приятном соседстве расположились бутылки и стаканы, хлопцы о чем-то переговаривались с Яриком, еще несколько голов с любопытством заглядывали в наш отсек. Я присел возле Ярика.

– Слышь, – настороженно обратились ко мне попутчики, – твой кореш правду говорит?

– Иногда, – ответил я. – А что он такого сказал?

– Что ты, типа, американец.

– Ярик, – с укором произнес я, – ты трепло.

– Почему это я трепло? – обиделся Ярик.

– Потому что. Обязательно было афишировать?

– Чувак, так мы не поняли – ты американец или как?

– Ну американец. Наполовину.

– Как это – наполовину?

– Одно мозговое полушарие западное, другое восточное. Как у глобуса.

– Какого еще глобуса?

– Обыкновенного. У тебя что, глобуса нет?

– Нет.

– А мозги есть?

– Допустим, есть.

– Тогда представим себе твой, допустим, мозг: у него есть левое полушарие и правое…

– Че ты мне про полушария втираешь! Ты американец или нет?

– Мать у меня американка.

– А батя?

– А у бати не получилось. Пацаны, давайте выпьем.

– Дело говоришь.

Мы разлили вино по стаканам.

– Будем знакомы, – сказал я.

– Будем. Серега.

– Павел.

– Ярослав.

– Миша.

– Миша? – удивился тот, что представился Серегой. – Как-то не по-американски звучит.

– Да Майклом его зовут, – вмешался Ярик.

– Так Майклом или Мишей?

– Ну Майклом, – неохотно признался я. – Мне просто больше нравится, когда меня Мишей называют.

– Нет, – задумчиво произнес Павел. – Мы тебя Майклом будем звать. Миш полно, а Майклов…

– Еще больше, – перебил я. – В Америке, в Канаде, в Англии, в Австралии…

– Вот видишь, – сказал Павел. – Где мы, а где Майклы… Ну, пьем.

Мы выпили. По вагону тем временем пополз слушок.

– Американец…

– По-английски шпрехает…

– Тогда англичанин…

– Если шпрехает – значит, немец…

Ближе к тамбуру я, кажется, стал не то скандинавом, не то прибалтом. В наше отделение начали стекаться гости – кто с вином, кто с коньяком, кто с закуской. Те, что не смогли поместиться на наших полках, расположились в боковой плацкарте. В основном это были ребята, но имелись и две девушки, темненькая и светленькая, которые представились Лесей и Тасей. Липовый американец сплотил разрозненную кучку в одно целое. Своим визитом почтил нас даже «старший группы», как я окрестил представителя турфирмы. Карман его темно-синего пиджака, полускрытый рукой, приятно оттопыривался.

– Ну, – сказал он, – который тут швед?