Возгласы прошлых лет. Часть первая

– О чем вы, магистр? Грег и Эвард только хотели узнать, сколько стоит сейчас наёмник, – пытался отбиться сарказмом Халлер.

– Вы уже наняты мной. И это случилось десятки лет назад.

После серьёзности в голосе Длан утешился, разглядев среди оживлённого люда Грега и Эварда. Шли они размашисто и вразвалку, словно несли радостную весть и малость побранивались на ходу. Грег был гладко выбрит. Его складное, мускулистое тело с трудом укрывалось за каштановой, подпоясанной туникой, а на плечах грозно сидел лазурный плащ, порывисто развевающийся за ним. Обычно взгляд Грега был холодным и отблескивал некой жёсткостью, но точно не сегодня. Идущий рядом Эвард казался его младшим братом, хохотавшим и задорно улыбавшимся. Приземлённый, с короткими ногами, сухой в лице и бородатый. Покрывал его тёмно-зелёный плащ, за которым проглядывалась антрацитового цвета рубаха, а ноги облеплялись тёмными шоссами. Вступив на пирс и прогремев шатающимися досками, они зашагали стройно, а лица их сменились серьёзностью. Взгляд Длана был разъярённым.

Подойдя ближе, Грег тихо заговорил:

– Мы добыли вести и их несколько, – его короткие волосы на голове словно вздыбились. – Первая – самая странная. Некоторые матросы делятся слухами о плаще со звёздами Аэрдина, но говорят об этом без огласки. Держатель плаща находится на одном из трёх кораблей, но кто он – не знает никто.

Грубый голос Грега прервал Эвард и звеняще продолжил:

– А вторая… – Эвард окинул взглядом всех поочерёдно и снова посмотрел на магистра, – Корабли Ильдарии уже месяц не заходили ни в один порт Эскультера. Их даже не было видно на горизонте. Даже не было писем об их отплытии… – с некой загадочностью закончил Эвард.

Последняя новость пробрала Длана, но он решительно думал, что дело здесь в случайности.

Халлер решил разбавить кислые мины и, приподняв рубцовую бровь, спросил:

– А наёмщика вы зачем расспрашивали?

Грег, кажется, не мог найти ответа. Скривив рот, он почесал затылок и только протяжно выдул воздух толстыми губами.

Куцый Эвард неспешно промолвил, положив руку на плечо Халлера:

– Нет никаких сведений о том, кого ты ищешь. И в следующий раз не бей так сильно. Бедолага ведь мог и помереть.

– Следующего раза не будет! – разъярённо проговорил отвернувшийся Длан, но не торопясь. – И прошлого тоже не будет, как и нынешнего, если вы и дальше будете упиваться местью.

Халлер недовольно отвёл взгляд и снова припустил голову, выслушивая наказание. Впрочем, Грег и Эвард тоже внимательно слушали, словно принимая отчёт недовольного господина.

Глаза Длана налились кровью. Нутро его закипело, но пыл спал мгновенно. Здесь, на виду у людей, нельзя было показывать эмоции.

– Думайте о письме утром, днём и ночью. И не позволяйте себе отвлекаться на обыденность. Написанное не может быть ложью, и это та истинна, с которой нам предстоит столкнуться. И мы ближе всех к тому, чтобы всё предотвратить.

Отчитав детей, Длан вспомнил, как учил и наказывал автора письма. Это было слишком давно, но он всё ещё помнил каждого своего ученика.

Мальчишку звали Гленелем. Точнее, он сам так себя называл. Был таким же сироткой, как и Халлер. Один в жестоком мире. Без отца и матери. Братьями и сёстрами для него были такие же сиротки в приюте, но он на корню отказывался их принимать. После смерти родителей Гленель был обижен на всех и вся. Упивавшись жестокостью и яростью, он в кровь разбивал кулаки о лица негодяев, и невинных. Ему было всё равно. Он хотел выместить свою злобу на других мальчишках, словно винил их в своём страшном горе.

Такой пыл по нраву запомнился магистру Ильдарийской гильдии – Кателю Юндару. Поэтому мальчишка был взят под крыло и вскоре вступил за порог священной гильдии. Познав свою судьбу и цели, пройдя годы обучения, Гленель, наконец, оказался на первом своём задании. Длан отмечал тот месяц судьбоносным и всё благодаря новому ученику. Никто и не думал, что юнец выживет. Тем более никто даже не предрекал, что Гленелю посчастливится узнать правду.

– Моё имя Гленель, а не Глен, – выдал он тогда ещё ломающимся голосом.

Каратель Равель Пирнек, с сияющей и переливавшейся лысиной ответил на это громким хохотом, от которого, кажется, все лесные птицы вздрогнули и бросились в полёт.

– Ты больше не Гленель. Твоё прошлое осталось там, где было грудное молоко, обмоченное исподнее и писклявые визги негодования. А теперь ты Глен и почти состоявшийся каратель, позабывший о том, что такое детство, – строго излагал Длан.

– Ты понял, что сказал каратель первого ранга? – шипяще и по-змеиному спросил Пирнек со злобной улыбкой на лице. Пирнек всегда всех раздражал своими ядовитыми высказываниями, потешным нравом и злобными ухмылками. Но Глену он не нравился больше всего, потому что вечно над ним измывался и бранил словом. Поэтому Глен всегда смотрел на него исподлобья разгневанными глазами и равнодушно отвечал.

– Понял.

– Теперь запоминай. Ты, поломанный и избитый, попросишь помощи в этой горной деревушке. Видишь ту хижину слева? – Длан показал рукой.

– Та, с курящимся дымком? – растерянно спросил Глен.