Возгласы прошлых лет. Часть первая

– Мы никогда не были вечны. Вечен наш долг и только. – ответил он взволнованно.

– Нет! Долг наш больше не вечен. Я виновник, Гленель, я виновник! Вот таков мой конец… Быть убитым тем, кого взрастил собственными руками.

– Мой долг. Моя жизнь. Моя вечность. – Глен наполнялся злобой, произнося эти слова, – Повторяй за мной! Мой долг. Моя жизнь. Моя вечность. Ты вдолбил эти слова в мою голову. Ты намеренно рождал во мне убийцу!

– Это судьба, Глен. Я виновник! Но от судьбы невозможно укрыться. Она, словно чернёная лента, повязывает руки каждого. Пронизывает каждое сердце и ведёт каждую мысль. Прошу тебя, Гленель, заверши то, что было предначертано судьбой. Покончи со мной!

Глен почувствовал яркое жжение внутри. Злоба его переполняла.

– Я мчался из Гарвельда, чтобы получить переломные вести от гонца, который погиб по твоей вине! После на меня дважды напали на передаче, но я добрался живым и невредимым, чтобы доставить чёртов конверт с письмом и частью свитка заклинания! Чтобы вручить его магистру гильдии… – Глен помутнел в лице и растерянно отвёл взгляд. Он тяжело дышал от неустанного диалога, – Но здесь больше нет гильдии и нет магистра. Здесь больше нет никого, кроме меня…

– Гленель… Услышь, Гленель… – молящим и дребезжащим голоском проговорил магистр.

Всё затихло, словно Глен очутился в прошлом. Гром поутих, как и перестали разбиваться капли о стекло и искриться молнии за окном. Не было слышно журчания воды и раскатов грома. Не было и порывистого сквозняка, рвущегося в ветхий дом. Даже пламя перестало трещать, а в разуме Глена всё покрылось белой пеленой. Последние слова магистра были так похожи на те, что Глену говорили однажды. То воспоминание было давно укрыто где-то в закутках его разума. Туда он никогда не добирался, и там оно хранилось вечно, но было закрыто от него самого.

Это были первые луны конца весны, начавшейся в месяце провожаний, когда Глен оказался на перепутье выбора. Он мог сбежать в любой момент, но жизнь после такого стала бы опасной и укрыться от карательного взгляда не представлялось бы возможным.

– Глен! Побежали вместе к Карилу и Виниту! Вставай же, Глен! Хватит валяться на траве. – Её голосок доносился из глубин подсознания. Глуховато и проникновенно. Солнечные лучи ярко освещали горный луг, усыпанный только зацветавшей пурпурной армерией, где лежал Глен и ладонью прикрывал глаза от лучей. На миг лучи пропали, после снова засветили, а после снова пропали. Открыв глаза, Глен увидел, как Несса заслоняет его от солнца и радостно улыбается. Лёгкое, сероватое платьице было на её тонкой талии, с зашнурованными вырезами по бокам, а под ним – белая котта. Распущенные иссиня-чёрные пряди были подвязаны белой лентой и отблёскивали тёмной гладью. Пухлые губы искренне подрагивали в уголках, а миловидное, овальное лицо, показало появившийся румянец на щеках. Глаза её были карими, нос коротким, взгляд влюблённым и игривым. Она словно была крохотным котёнком.

– Не належался ещё? Побежали, Глен! – высказала она недовольно.

Глен нехотя поднялся и, схватив её руку, помчался по лугу вместе с ней. Несса то и дело припрыгивала, когда бежала, а её радостный голосок излучал счастливый смех.

– Не так быстро, Глен! Я не успеваю за тобой!

– И никогда не успеешь, если будешь так радоваться!

Несса резко остановилась и дёрнула руку Глена нахмурившись:

– Дурной! Как можно не радоваться, когда вокруг так хорошо? Природа словно поёт, цветы расцветают, а мама готовит вкусный, земляничный пирог. Всё вокруг мне подсказывает, что мы должны радоваться, потому что счастье всегда перед нами. И ты его совсем не видишь! – ткнула она пальцем в его нос, а после рассерженно собрала руки, недовольно устремив голову в сторону.

– Постой! – смеясь, прокричал Глен уже собравшейся куда-то Нессе.

– Беги, беги, зануда! А то не поспеешь!

– Да постой ты. – Глен схватил её за плечо и медленно повернул к себе. – Я о том, что нужно осознавать грань, чтобы однажды не позабыть о чём-то другом. Чтобы однажды твоя радость не стала безрассудством.

– Я это и так знаю. Мама всегда говорила, что я слишком отдаюсь этому миру. Но лучше я буду счастлива, чем занудлива!

Теперь Несса схватила его за руку, и они снова помчались. Глен неустанно радовался рядом с ней в последние недели, но это была карательная игра, чтобы выпутать больше нужных слов.

Он всё равно винил их. Именно из-за них его отец зарабатывал меньше, чем было положено. Все деньги были у короля и гильдии. Каратели словно купались в эскулях и ярко светились от золотого блеска в их жадных лапах. Но если бы не отпрыски крови Эльна, ничего бы не случилось. Поэтому каждый должен был быть приговорён пред ликами великого стража. Именно так ему говорили в гильдии магистр Катель Юндар, каратель Длан Тормерг и каратель Равель Пирнек. Впрочем, так говорил любой каратель, чтобы зародить в нём жажду отмщения.

Перед сном Несса томно говорила ему:

– Доброй ночи, Глен…