Вожак

– Возможно, – не стал спорить охотник, но в глазах у него блеснула тревога.

– И они скоро будут здесь?

– Полагаю, да.

– Так Бел ждет именно их?

Шир сухо кивнул.

– О боги! – ошеломленно моргнул Лакр. – Соваться в гнездо хмер, когда они вот-вот заявятся… Надо срочно что-то делать!

Он порывисто вскочил на ноги, отчего его взлохмаченная макушка показалась над кустами, открыл было рот, чтобы окликнуть Гончую, но в следующую секунду был жестоко сбит с ног. Что-то с огромной силой двинуло его под дых, вырвав судорожный вздох, больно ударило о землю.

Торк! Вот когда понимаешь, что земля действительно твердая!

– Замри! – свистящим шепотом рыкнул Шир, придавив рукой для верности чужое горло. – Если хочешь жить, заткнись и не двигайся, понял?

– Отпусти, – мрачно потребовал Стрегон, тоже поднимаясь.

Охотник свирепо зыркнул из-под мохнатых бровей и рывком вздернул закашлявшегося Лакра на ноги. После чего обвел глазами встрепенувшихся братьев, готовых отстаивать жизнь ланнийца любой ценой, и зло сплюнул.

– Нам велено сидеть здесь и не мельтешить!

– Отпусти, – весомо повторил Стрегон.

– Пусть перестанет брыкаться.

– Отпусти!

Шир недовольно рыкнул, но все-таки убрал руку. Побагровевший Лакр откатился в сторону, оскалившись не хуже вчерашнего волка, и злыми глазами уставился на недоумка, вздумавшего без предупреждения швырять его на землю.

– Болван, – уже спокойнее констатировал Шир. – И вы вместе с ним. Но поскольку Бел просила за вами присмотреть, то имейте в виду: любого, кто шагнет за кусты, сверну в калач и в таком виде отдам ей, чтобы выбила из вас ту дурь, которой, видимо, еще с детства немало осталось. А вот если кто-нибудь из вас, идиотов, накликает сюда хмеру…

Братья не сдвинулись с места, сверля раздраженного охотника настороженными взглядами. С Белкой они как-нибудь сами разберутся, не маленькие, с мастером, не соизволившим вмешаться в ссору, – тоже. Но если этот герой немедленно не пояснит, в чем дело, то пусть она не огорчается, что одним охотником в этом лесу стало меньше.

Шир насмешливо фыркнул.

– И как вас только Бел признала? По этому холму, чтоб вы знали, проходит граница гнезда. Тот, кто ее переступит, обратно не возвращается, потому что свою территорию кошки берегут так, как не всякие звери. По запаху найдут, даже если уйдете на три дня вперед. Никогда не отступят, не отпустят и не забудут – если узнают, что вы там были, разорвут. А мы с вами очень близки к тому, чтобы быть обнаруженными. Если чья-нибудь морда высунется не вовремя из-за куста, нам несдобровать. И Бел – тоже, потому что у нее с хмерами особый разговор.

– Откуда ты знаешь, куда они ушли? – сухо поинтересовался Стрегон, не торопясь опускать меч.

Охотник снова фыркнул.

– Видел, когда мимо пробегал.

– Ты же сказал, что они границы стерегут.

– Так я по краешку, по кромочке, как волк… Но они меня не учуяли.

– А если б учуяли? – все еще злым голосом осведомился Лакр.

– Пришлось бы бежать так, чтобы пятки в спину влипали, – пожал плечами Шир. – С одной кошкой я бы еще потягался. Ну, может, с двумя, если не очень взрослые. А со всеми сразу – нет. Тут и вся наша стая ничего б не сделала. И вам я бы настоятельно не советовал рисковать, хотя бы потому, что с вами идут трое эльфов, а с остроухими у хмер всегда были натянутые отношения. Только одна из них терпела магов. Но сейчас ее нет, поэтому, ллер Тирриниэль, окажите любезность – приструните своих молодцов, пока я не объяснил им все более доходчиво.

Тирриниэль покосился на громадные кулаки охотника и хмуро кивнул.

– Стрегон, прекратите.

– Как скажете, сэилле, – неохотно кивнул полуэльф, и инцидент был исчерпан.

Даже Лакр, посопев, с недовольным видом уселся на траву. Однако быстрый взгляд, брошенный им на Шира, был весьма красноречив и обещал охотнику скорую месть за недавнее унижение.

– Лакр, уймись, – одернул побратима Стрегон.

Ланниец пожал губы и отвернулся, а Шир снова отыскал глазами Белку, которая все еще бродила по кромке озера. Какое-то время за ней следил, затем перевел взгляд дальше, на мерно колыхающиеся кроны, где наметилось смутное беспокойство. Старательно прислушался и тихо выругался, поняв наконец, для чего она туда спустилась.

– В чем дело? – повернулся на звук Тирриниэль.

– Бел… – процедил охотник. – Она сошла с ума!

– А я что говорил! – вполголоса пробурчал Лакр.

Но Шир словно не услышал – до хруста сжав кулаки, прошептал под нос какое-то изощренное ругательство на эльфийском, отчего Тиль совсем забеспокоился, Картис нервно дернул ухом, а у Ланниэля порозовели скулы. Затем охотник на мгновение зажмурился и коротко выдохнул снова:

– Проклятье! Как же я не подумал?!

– В чем дело? – рыкнул Тиль не хуже иного волка. – Шир, Торково племя! Да что с тобой? И с Белкой?

Шир повернулся, и эльфы поразились тому, как стремительно побледнело его лицо. Темные глаза будто разом поблекли, губы посерели, на скулах расцвели багровые пятна, а крупная жилка на правом виске запульсировала так, словно у него сердце колотилось в ушах, а не в груди. Да еще в таком сумасшедшем ритме, какого просто не бывает у смертных.